Двенадцатая ночь. Акт четвёртый. Шекспир

АКТ IV
 Сцена 1

     Перед за;мком Оливии.

     Входят Себастьян и Шут.

ШУТ
Вы хотите убедить меня в том, что я послан не за вами?

СЕБАСТЬЯН
Ступай-ступай, юродивый дурак,
Держись подальше от меня.

ШУТ
Неплохо держитесь, я бы сказал «Верю!». Ну, разумеется, я вас не знаю, и миледи послала меня не за вами, чтобы пригласить вас к ней на беседу, и вас зовут не Маэстро Цезарио, и это нос не мой, а чей-то. И вообще всё не то, чем кажется.

СЕБАСТЬЯН
Прошу, плескайся дуростью в сторонке.
Меня не знаешь ты.

ШУТ
«Плескайся дуростью!» Он, верно, подслушал это выраженьице у кого-то из господ и теперь упражняется на дураке. «Плескайся дуростью!» Боюсь, но, похоже, этот чурбан из лондонской черни.
 
Прошу, отбрось чудачества и мне
Ответь, чем мне пред леди расплескаться?
Елеем вести о твоём визите?

СЕБАСТЬЯН
А я прошу, уйди ты, глупый варвар!
Лови монету! Но, коль не исчезнешь,
Тогда, клянусь, отхватишь на орехи!

ШУТ
Сказать по чести, на руку ты щедр.
А мудрецы, что жалуют глупцам,
Почёт и славу снищут – после лет
Четырнадцати добрых подаяний…

     Входят сэр Эндрю, сэр Тоби Бэлч и Фабиан.

СЭР ЭНДРЮ
Значит, вы, сэр, вновь тут ошиваетесь? Тогда, вот вам!

СЕБАСТЬЯН
О, чёрт! А вот, тебе! И вот! И вот!
И вот ещё! Все спятили тут разом?!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Уймитесь, сэр, иль буду вынужден
Забросить ваш клинок на крышу замка!

ШУТ
Всё тотчас расскажу миледи! В шкуре
Любого я из вас не пожелал бы,
Поверьте, очутиться.

     Шут уходит.

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
                Сэр, уймитесь!
 
СЭР ЭНДРЮ
Нет, оставьте его! Я с ним расквитаюсь иначе! Я подам на него иск в суд за оскорбление действием, если в Иллирии ещё осталось хоть какое-то правосудие! И, хотя я первый ударил его, это не имеет никакого значения!

СЕБАСТЬЯН
Убери руки!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Уймитесь, сэр, иначе я вас не отпущу. И спрячьте, мой юный воитель, вашу железку, больно вы кровожадны! Уймитесь же!

СЕБАСТЬЯН
Я всё же вырвусь! Ну, и что теперь?!..
Коль вы дерзки насколько, чтобы бросить
Мне вызов, так беритесь же за шпагу!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Что-что? Нет, ну, тогда мне придётся-таки выпустить из вас унцию-иную вашей дерзостной крови!

     Входит Оливия.

ОЛИВИЯ
Стой, Тоби! Я велю! А ну-ка, живо!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Мадам!

ОЛИВИЯ
                О, видано ли где такое!
Неблагодарный негодяй, вам место
В горах иль в варварских пещерах – там
Манеры ни к чему! Прочь с глаз моих!
Цезарио, мой милый, не сердитесь.
Буяны, прочь!

     Сэр Тоби Бэлч, сэр Эндрю и Фабиан уходят.

                Прошу, мой нежный друг,
Пусть мудрость светлая твоя, не гнев,
Взлетит над грубостью, что твой покой
Так омрачила. В дом пойдём со мной –
Услышав, сколько уж накуролесил
Сей бузотёр, ты, верно, улыбнёшься.
Идём, не бойся… Чёрт побрал бы Тоби! –
Коль дядюшка ведёт себя так буйно,
Ты вправе думать, что и я безумна…

СЕБАСТЬЯН
Куда несёт столь дивное теченье?
Иль спятил я, иль всё же в сновиденьи…
Пусть канет в Лету ум – я весь пылаю,
Коль это сон, проснуться не желаю!

ОЛИВИЯ
Прошу, пойдём. Доверься мне всецело!
 
СЕБАСТЬЯН
Мадам, о, да…
ОЛИВИЯ
                И всей душой, и телом!

     Уходят.

Сцена 2

     Замок Оливии.

     Входят Мария и Шут.

МАРИЯ
Нет уж, прошу, накинь-ка мантию и подвяжи бороду. Он должен поверить, что ты сэр Топас, викарий. Да пошевеливайся. А я пока позову сэра Тоби.

     Мария уходит.

ШУТ
Ладно, напялю это барахло, и сострою из себя нечто. О, если б я был первым лицедеем в рясе! Правда, я и недостаточно хвастлив, чтобы убедительно покривляться за епископа, и недостаточно расположен к мудрствованию, чтобы сойти за прилежного семинариста. Впрочем, прослыть честным слугой да добрым работником не менее достойно, чем утешителем душ и великим книжником. А вот и подельнички…

     Входят сэр Тоби и Мария.

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Да благословит тебя Юпитер, достопочтенный пастор!

ШУТ
Bonos dies, сэр Тоби! Ибо, как остроумно сказал старый пражский отшельник, в жизни не видавший пера и чернил, племяннице короля Горбодука: «Что есть, то есть», так и я, будучи достопочтенным пастором, есть достопочтенный пастор. Ибо, что есть «что», как ни «что», и что «есть», как ни «есть»!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Ну-ка, скажи что-нибудь как викарий!
ШУТ
Эй, стой, тебе говорю! Мир и покой сей тюряге!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Эх, похож, подлюка, похож! Тот ещё каналья!

МАЛЬВОЛИО (за сценой)
Кто там зовёт?

ШУТ
Это сэр Топас, викарий, что пришёл проведать Мальволио, умалишённого.

МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас, сэр Топас, милый сэр Топас, ступайте к миледи.

ШУТ
Изыди, прегнуснейший демон! Доколе будешь ты изводить этого несчастного! Иль ты ни о чём ином, кроме дамочек, толковать не умеешь!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Недурно сказано, достопочтенный пастор!

МАЛЬВОЛИО
О, сэр Топас, никогда ещё так меня бедного не оскорбляли!.. Милый сэр Топас, поверьте, я не безумный. Они заперли меня в этой в жуткой темноте.

ШУТ
Фу, ты, бесстыжий сатана! И это я к тебе ещё учтиво обращаюсь, ибо я их тех
редких кротких душ, которые придерживаются такта и с самим и к дьяволом. Ты утверждаешь, что дом чёрен?

МАЛЬВОЛИО
Слово кромешный ад, сэр Топас!

ШУТ
Но, приглядись, здесь же есть большие окна в нишах, прозрачные как баррикады, и вон ещё верхний ряд окошек, выходящих на юго-север и светящихся, словно чёрные деревья. И всё же ты жалуешься на запор?!

МАЛЬВОЛИО
Я не безумец, сэр Топас! Уверяю вас, здесь черным-черно!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ

ШУТ
Ты ошибаешься, безумец! Говорю тебе, то не темнота, но твоё невежество, в коем блуждаешь ты, словно египтяне во мраке.

МАЛЬВОЛИО
А я говорю вам, здесь также черно, как в невежестве, хотя, пожалуй, невежество так же черно, что и ад. И говорю вам, не было ещё человека, над коим бы так жесткого надругались! Я не больше безумец, чем вы. Можете испытать меня любым разумным вопросом!

ШУТ
Хорошо. Каковы взгляды Пифагора касательно диких птиц?

МАЛЬВОЛИО
Таковы, что душа нашей бабушки может якобы переселиться в пташку.

ШУТ
И что ты думаешь о таких воззрениях?

МАЛЬВОЛИО
Я думаю о душе более возвышенно и не одобряю подобные взгляды.

ШУТ
Прощай, несчастный! Оставайся же во мраке. И, прежде, чем я уверую в твою разумность, тебе придётся принять взгляды Пифагора и устрашиться убийства бедного вальдшнепа, чтобы не выбить из него душу твоей бабули. Прощай!

МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас! Сэр Топас!

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
Превосходно сработано, сэр Топас!

ШУТ
Да! На все руки мастер!

МАРИЯ
Ты мог бы всё это провернуть и без бороды, и без рясы – он всё равно не тебя видит.

СЭР ТОБИ БЭЛЧ
А теперь поговори с ним своим собственным голосом, а потом доложишь мне, как он. Хотелось бы побыстрей развязаться с этой нашей шалостью. Если его как бы случайно выпустить, было бы не худо, ибо я уже так повинен перед племянницей, что тянуть с этой забавой небезопасно. В общем, как всё утрясёшь, сразу ко мне!

     Сэр Тоби и Мария уходят.

ШУТ (поёт)
«Эй, Робин, пьяный Робин!
Как жёнушка твоя?»

МАЛЬВОЛИО
Шут!

ШУТ
«Жена и зла и скрытна»

МАЛЬВОЛИО
Шут!

ШУТ
«С чего ж такая, а?»

МАЛЬВОЛИО
Послушай, шут!

ШУТ
«Другого полюбила…» А? Кто меня зовёт?

МАЛЬВОЛИО
Милый шут, ты, как всегда, мало заслуживаешь похвалы. Но принеси же мне свечу, перо, чернила и бумагу, и, даю слово джентльмена, я буду тебе за это благодарен вечно!

ШУТ
О, владыка Мальволио!

МАЛЬВОЛИО
Верно, милый шут.

ШУТ
Ой-ой-ой, сэр! Как же это вы лишились сразу всех своих пяти умов?!

МАЛЬВОЛИО
О, шут, не было ещё человека, над которым бы так прилюдно глумились! Я ведь так же нормален, как и ты, шут.

ШУТ
Так же нормален? Тогда вы и впрямь спятили, раз вы не разумнее шута.

МАЛЬВОЛИО
Они заперли меня здесь, держат в полной темноте, подсылают ко мне священников, полных ослов, и делают всё, чтобы я тронулся рассудком.

ШУТ
Советую вам, думать, что вы говорите – ведь священник здесь. Мальволио, Мальволио, да исцелят небеса твой угасший разум! Постарайся-ка заснуть и оставь свою пустую болтовню.

МАЛЬВОЛИО
Сэр Топас?!

ШУТ
И не поддерживайте его болтовни… Кто? Я? Ни за что! Храни вас Господь, добрейший сэр Топас!.. Вот, и славно, аминь!.. Всё исполню, сэр! Всё исполню!

МАЛЬВОЛИО
Шут, шут, шут, послушай!

ШУТ
Ой-ой-ой, потерпите, сэр! Что вы говорите, сэр? Меня бранят за разговоры с вами.

МАЛЬВОЛИО
Милый шут, помоги. Мне нужен свет и клочок бумаги. Уверяю тебя, я также в своём уме, как и любой в Иллирии.

ШУТ
Если б то было так, сэр! Но, увы.

МАЛЬВОЛИО
Даю руку на отсечение! Милый шут, всего лишь капельку чернил, бумагу и огня! И передай то, о чём доложу я миледи. Клянусь, ни за одну записку ты не будешь так вознаграждён, как за эту!

ШУТ
Я помогу вам. Но скажите мне по правде, вы и впрямь с приветом? Или только прикидываетесь?

МАЛЬВОЛИО
Поверь же, нет! Честное слово!

ШУТ
Да, ну! Ни в жизнь не поверю безумцу, пока не увижу его мозги. Я принесу огня, бумагу и чернила.

МАЛЬВОЛИО
Шут, я воздам тебе за это сполна! Прошу же, поторопись.

ШУТ  (поёт)
Спешу я, сэр!
Бегу я, сэр!
И ворочусь я вспять
В короткий срок,
Чтоб ваш порок
Прилюдно осмеять.

Деревянный свой меч
Я возьму, чтоб отсечь
Когти дьяволу, выкрикнув яро
Как безумный юнец:
«Всё, настал твой конец!
Попрощаемся, папочка-дьявол!».

     Шут уходит.

СЦЕНА 3

     Сад Оливии.

     Входит Себастьян.

СЕБАСТЬЯН
Сей воздух, сказочное солнце, жемчуг,
Мне данный ею – чувствую и вижу
Я это всё. И хоть окутан чудом,
Но не безумьем… Где ж Антонио?
В «Слоне», где не застал его, сказали,
На поиски меня ушёл он в город.
Его б совет был ныне очень кстати…
Душа противится ведь трезвой мысли,
Что всё это – ошибка, не безумство,
Но дивный паводок Судьбы так бурно,
Плотины разума презрев, разлился,
Что склонен я очам не доверять,
С рассудком споря; он поверить может
Во многое, но не в моё безумье,
Скорее уж в её! Но будь то – правда,
Она бы не смогла так править домом,
Командовать прислугой и дела
Решать спокойно, твёрдо и умно;,
Как я заметил. Что-то здесь такое,
В чём кроется обман… А вот и леди!..

     Входят Оливия и Священник.

ОЛИВИЯ
О, не корите меня за поспешность!
Коль ваши помыслы благИ, пойдёмте ж
Со мной и со святым отцом в часовню,
И там пред ним и под священным сводом
Дадите клятву верности вы мне,
Чтоб робкая ревнивая душа
Моя была б покойна. Тайну нашу
Он сохранит, покуда не решите,
Что прОбил час венчанья нашего,
Какое по обрядности пристало
Сословью моему. Что скажете?

СЕБАСТЬЯН
Я с вами устремлюсь Судьбе навстречу
И, давши клятву, буду верен вечно.

ОЛИВИЯ
Ведите ж, отче! Небеса сияют –
Как будто моё счастье освещают!

     Уходят.