Плывёт пейзаж, размокли краски...

Прекрасным и звенящим зимним утром
Я шёл, мороз меня слегка пьянил.
Остановился я. Смотрю. И будто
Плывёт пейзаж, размокли краски, и

Людей, мне незнакомых и знакомых,
Я вижу плотным роем диких пчёл,
Впадающих в текучую истому:
Их вдаль нектаром дивным яд влечёт.

В торговых центрах или на базаре
Организуют крупный опт они:
Отрава стала первым их товаром...
Манящие болотные огни...

В обойном клее, в пудре потолочной
И в трубах газовых - лишь яд сплошной.
В зрачок втекают тени душной ночи,
И я - свидетель корчи вселюдской.

Метаморфозам жутким нет названья
И сами немы - дым лишь от костров,
Токсичный ртутный ветер завывает
В руинах вопиющих чёрных ртов.

Под кожей, в мясе, в их кишках, в их связках
Всё зреет яд и вызревает в гной.
И вот, сливаясь в ярых древних плясках,
Они пульсируют багровой железой.

В гортани каждого - в часах песочных -
Истёртый в пыль шумерский обелиск,
И сотни скважин сыщется замочных
В телах, прозрачных, словно lutefisk.

Грызут, рыдая, собственные кости:
Их каждый век - в насечках - на счету.
Из гроба предков вынимают гвозди,
Чтоб сыновей приколотить к кресту.



Эй ты! Прохожий! Ведомо тебе ли,
Каких кошмаров ты творец и страж?
Корабль пришвартовался в Коктебеле -
Художник пишет нам иной пейзаж.