Владимир Блинов

ВЛАДИМИР БЛИНОВ
(род. в 1938 г.)

ЯБЛОЧНЫЙ СПАС

Печи истоплены, холодно в мире,
Старый хозяин давно уж в могиле.
Думал — забытый совсем.
Яблоню он посадил на Урале,
Вновь урожай небывалый собрали…
Горькое яблоко ем.

Грустные мысли наводит погода,
Трезвого мало в деревне народа,
Выпить бы… Только вот с кем?
Каждый дурак на халяву — кутила!
Нехотя жизнь под уклон покатила,
Кислое яблоко ем.

Будем ли живы мы хлебом и квасом,
Духом любови и Яблочным Спасом?
Вёдер полнёхоньких — семь!
Яблоня щедрая чем виновата?
Эй, налетай, угощайся, ребята:
Сладкие яблоки — всем.

ФОТОКАРТОЧКА

Я режу толсто колбасу,
Родня жиреет,
Но жир не портит красоту.
Щадит, жалеет.

Нам со сметаною блины
Поднадоели,
И мамы не удивлены,
Что не доели.

А со стены глядят глаза,
Желтеет фото:
Была военная гроза
И – самолёты.

На фотокарточке той снят
Худой подросток,
И смотрит, смотрит на меня
С немым вопросом.

Как будто мёрзнет без огня
Под чёрным небом,
Как будто просит у меня
Кусочек хлеба…

НА СВЯТКАХ

Может, прогнозов промахи –
Мёрзнет, чернея, земля...
И вдруг, будто гроздья черёмухи –
Снежный заряд января!
Эх, понеслось, завьюжило!
Жаден печурки зев,
Кинь в него чурку нужную,
Против огня присев.
Взгляд никогда не насытится,
Сладостен губ твоих плен...
Ах, как шафраново светятся
Яблоки круглых колен!
Щёлкая, хворост корчится...
– Добрая тяга в трубе!
– Слышишь, запели скворчики?
– Милая, мнится тебе.
Зря ты над блюдцем склоняешься,
Ярый расходуешь воск,
Вечным вопросом маешься...
Жизнь понеслась на авось.
Лучше ложись-ка рядышком
Жаркой, забытой родной,
Стань мне по-прежнему ладушкой...
Год пролетит и другой,
Небо с землёй перемелется...
– Тихо! Молчи! Ни гу-гу!
Слышишь, как корни шевелятся,
Приподымая избу!

ГОЛОС
                В день Ангела моей матушки
                Ксении Ермолаевны
 
Чей это голос почудился мне,
Кто это машет рукой,
Там, под окном… Или это во сне?
Кто ты, откликнись, постой!
Снежная шаль… Даже глаз не видать.
Нет, это все неспроста.
Сумка холщовая… Надо подать
Страждущей ради Христа.
Голос сквозь вьюгу расслышать хочу.
Жест разгадаю немой.
Утром я Ксенье поставлю свечу
В память и за упокой.
Буду я с женщиной той говорить
И, заглушая метель,
Слышу она мне: «Добро сотвори,
Скоро — пасхальный апрель.
В деньгах нет славы,
А в славе — любви,
Дружбой ты только богат,
Не позволяй себя лестью обвить,
Кисел её виноград.
Не возгордись на высоком посту,
Помни — откуда ты есть,
Сирых укрой. Приглашая к костру,
Дай им испить и поесть».
Силилась что-то еще досказать.
Ветром сорвало платок…
Я наливаю в пунцовый стакан
И отпиваю глоток.
Все ж до конца мне опять не понять —
В лампе прибавлю огня:
Кто это был — может, Родина-мать,
Может быть, мама моя.
 
Лед на стекле я ладонью сотру —
В ветках рябиновых лик…
Кто это снова пришел по утру,
Кто там к окошку приник?