Тарджибанд и таркиббанд

Тарджибанд - стихотворение, объединяющее несколько газелей одного размера повторяющимся бейтом-рефреном с парной рифмой.

Схема: аа, ба, ва, га... хх,   и т.д.

Фрагмент тарджибанда узбекской поэтессы Надиры:

В хвалу тебе пишу я этот стих,
Чернила мне — зрачки очей моих.

Скорбь о тебе смутила разум мой,
К безумцам путь мой — быть мне среди них.

Едва тебя увижу я во сне,
Меня терзает стон, жесток и лих.

Друзья мои — страдальцы горьких мук,
Хранима я обетом дружбы их.

Твои слова мне выше всех наград, —
О, как я жажду милостей твоих!

Но снизойдешь ли ты к моим мечтам?
Увы, я жду защиты от других.

Хотя бы в сновиденье мне явись, —
Лишь ты один всегда в мечтах моих!


Но от тебя, мой друг, не ждать мне зова, —
Сколь без тебя судьба моя сурова!


Блажен был день, когда дружна с тобой.
Вкушала я блаженство и покой.

Мне честь была судьбою суждена —
Был избранным высокий жребий мой.

Как сокол на властительной руке,
Я видела добычу пред собой.

И день и ночь душа с тобой была,
Твой светлый образ был всегда со мной.

К твоим стопам смиренно преклонясь,
Всем отличенным я была главой.

Была я рада пиршеству любви,
И звонок был моих напевов строй.

Твой лик, как роза, рдел, и соловьем
Я пела, видя дивный образ твой.


Но от тебя, мой друг, не ждать мне зова, —
Сколь без тебя судьба моя сурова!


***
Таркиббанд - стихотворение, состоящее из  газелей с одинаковым количеством бейтов и размером, но в конце каждой газели находится новый бейт с самостоятельной рифмой.

Пример таркиббанда Джами:

«На смерть сына»

Какую боль мне причинил вращающийся небосвод!
Уничтожает он меня, он мне пощады не дает.
Велит мне жемчуг лить из глаз, отняв жемчужину мою:
Сафиуддина он унес, он жизнь мою, как нитку, рвет!
Земля жестокая в себе серебряный сокрыла стан.
Никак постигнуть не могу, что серебро в земле гниет.
Я кровью напитал свои дотоле зоркие глаза,
Я не хочу смотреть на мир, когда он в мире не живет.
Чем я порадую теперь свой угнетенный, скорбный ум?
Где радость моего ума, где радости моей оплот?
Разлука с мальчиком — огонь, во мне пылающий, как стяг, —
О вздох мой, потуши огонь, что из груди моей растет!

О сердце, ты за вздохом вслед взлети на небо: пусть в раю
Почувствует Сафиуддин тоску мою и боль мою.

*
Еще глаза мои тобой я не насытил в этот год,
Еще не слышал слов твоих, — был так внезапен твой уход!
Еще ни одного плода ты с ветки жизни не сорвал,
Но смертью сорван ты уже, о юный цвет, о свежий плод!
Ии разу ты своей ногой не придавил и муравья.
За что же, слабенький, познал ты столько бедствий и невзгод!
Мой мальчик, голову твою не брил ни разу брадобрей,
Но каждый волосок ее пронзил тебя мечом забот.
Зачем в твои уста судьба так много яду налила,
Когда еще ты не испил и капли из ее щедрот!
Дитя, ни одного куска еще твой рот не поглотил,
Но, чтобы поглотить тебя, сама земля разверзла рот.
Еще ни разу не пошли твои ножонки по земле, —
И на руках тебя несут, чтоб ты земли почуял гнет.

Седьмой десяток мне пошел, живу на свете я давно,
Но сердце в первый раз такой безмерной скорбью пронзено.

*
Ты кровью приказал рыдать заплаканным глазам отца,
Ты сердце разорвал мое, о сын мой, о бальзам отца!
Сто раз ногтями мог бы я грудь разорвать, но не хотел
Я в чистой вере брешь пробить и уничтожить храм отца.
Пришла весна, и поднялись цветы и травы из земли, —
О, встань, цветок мой, из земли, сочувствуя слезам отца!
В обмен я б отдал жизнь свою, чтоб только сохранить твою.
Когда бы внял жестокий мир настойчивым словам отца!
Ослеп я, как Якуб. Мой сын! О, если б ты, второй Юсуф,
Вернул своей рубашкой свет погаснувшим очам отца!
Пусть ворот жизни разорвут, как ворот розы, но шипы
С твоей могилы пусть пронзят меня. Конец мечтам отца!
Во сне увидел я, что ты ушел и мой покой унес.
Вовек не сбыться бы таким тяжелым, черным снам отца!

Кого спросить мне о тебе? С кем разделить печаль дано?
Не знаю, что в душе твоей. В моей — пустыня. В ней темно.