I. Впереди только сто Канн

Громогласно жуют хыщ,
здесь нет никакого счастья.
Уюты измождённых пепелищ
под нежные подмышки ластятся.
Кромсать и вешать
свежее мясо неверных.
Послушайте, вы — невежа,
расплываетесь так откровенно
гуашью на потертом полотне.
Болота до капли суженные,
это всё мне, мне, мне.
И даже солдаты с ружьями
покорно стоят и слушают
щебет высот лебединых,
а полено задыхается гарью,
купаясь в искрах девственных,
допевает последнюю арию.

Лиличка, не морочьте голову,
я был пьян и безнадежно немощен.
Не дразните льва, когда он голоден,
чтобы не выглядеть тупым посмешищем.
Брусничный сок прольётся так вкусно,
но страдать не нужно.
Гнусавую риторику опустим,
зачерпните
          ладонью
                глубже.

Вкл, выкл, вкл, выкл.
Подвало падает свет
крохотный и робкий.
Ярче, чем сотни комет
заставлю сиять его
даже в гробиках.
В ноги падайте, это не больно
и даже ты, гордый Буцефал.
Зачем каждому из вас воля
обременяющая тяжёлый стан?

Руками достану облака,
выжму спокойно душу в стакан.
Рождается горяченный незримый накал,
впереди только сто Канн.