Один из множества прекрасных семейных вечеров

Амелия закончив выполнять домашнее задание, отправилась в ванную комнату, чтобы умыться перед сном. Кошка Моня вальяжно потягивалась и мурлыкала, словно напевая убаюкивающую колыбельную сонату. Дома царила гармония, спокойствие и необъятная любовь, которая строится годами и рождается по Божьему благословению. Где-то в углу еле слышно горели свечи и играли произведения  Людовико Эйнауди, виолончель Себастиана Плано, искусство в нотах Люка Ховарда. В своем доме я завела традицию: включать классическую музыку по вечерам и наслаждаться прожитом днем. В такие моменты невольно благодаришь за всё, что у тебя есть. И кажется, что у тебя есть так много, что оглядываться на всякие неурядицы, финансовую нестабильность, болезни, ссоры по пустякам, конфликты на работе, вечную злобу людей просто не имеет смысла.

Я уже дремала на диване и видела третий сон по счету, когда ко мне подполз ребёнок. Уткнувшись головой в грудь, начала обнимать своими ручонками, нежно и одновременно безудержно крепко, будто все её тело пронизывал страх что-то потерять. Открыв глаза, я увидела, что дочь вся в слезах, в слезах горьких и безмолвных.

- Что случилось, милая? Почему ты плачешь? - спросила я её.

Но она плакала и плакала, и плакала, не давая ответа, сколько бы я не спрашивала.

После долгого молчания Амелия произнесла:

- Ты же умрешь однажды. И папа умрет. И кто будет гладить меня перед сном, готовить завтрак, играть в стрекозу, в игру «не пущу», обнимать меня и любить вот так? Кто будет со мной, когда мне исполнится 60 лет?
- Мы с тобой будем! Мы будем жить долго!
- А когда мне будет 80, вы же всё равно умрете, - повторяла она и утопала в соленном море, стекающее по её щекам.
- Что ты? Когда тебе будет 80 лет, я еще буду молода и красива, - улыбалась я.
- Ага, а когда мне будет 100 лет?
- Мне будет 124 года, - ответила я с твердой уверенностью.
- А папа сказал, что похоже ему недолго осталось.

На этом месте я подумала, какие мы взрослые дураки. Какую только бессмыслицу не несем, когда нас одолевает отчаяние или порыв ярости и гнева. Поэтому решила подбодрить дочь:

- Позвони папе сейчас. И он скажет, что будет жить вечно.
- Ага, а если не скажет?
- Скажет, точно скажет!
- А когда мне будет 124 года? Вы меня оставите?
- Нет, солнышко, мы тебя никогда не оставим. Мы всегда будем рядом. И всегда будем любить тебя.

Тут же прекращаются слезы. Она поднимает голову и протрезвевши спрашивает. Спрашивает так, как будто до этого не плакала вообще: «А что с собой заберете?».

Я рассмеялась. Мы смеялись, смеялись и смеялись. Перекатывались по кровати и держались за животы, чтобы они не лопнули от смеха. А потом в обнимку наблюдали, как догорают свечи, и сладкие, безмятежные, сказочные сны уводили нас в ночь.

МЕ