В плену словесной штукатурки

России, что в тюрьму, что в лес
В плену словесной штукатурки,
И, потому, на трон залез
Очередной потомок чурки.

Так, с европейского амвона,
Пройдя берлинскую стену,
Нашли в России пустозвона,
Перевернувшего страну!
 
И сын ставропольской доярки,
Как видно, бес ему в ребро,
СССР от первой чарки,
Продал за Нобиль – серебро.

И вот, командою потешной,
Пообещав стране пятак,
Был подготовлен зарубежный,
Многозначительный  спектакль.

Неслись безумные колонны,
Грозя гражданскою войной,
На площадь, где Наполеоны
Пообещали рай земной.

От всей души смеялись янки
С дипломатических карет,
Когда народу нёс, по пьянке,
Чудак пустой словесный бред.

Сам Растропович, чтя  отвагу,
Пришёл, испытывая блажь,
Назвав свердловского бродягу,
Как на молитве, «Отче наш»!

На мель наткнулась Бригантина.
Ударив  лбом об камертон,
Три первобытных Буратино
Звонили Бушу в Вашингтон.
 
Успешно встретили  мессию,
Который, к царскому двору,
«Как обустраивать Россию».
Привёз письмо из ЦРУ.

В нём бывший политзаключённый
Стране расправу учинил
И там, где кот ходил учёный,
Не пожалел своих чернил.

Барану - новые ворота,
Костёр из беловежских дров,
Что был для русского народа
Страшней минувших катастроф.

И рухнул дом тысячелетний,
Увы, без выстрела Аврор,
И у страны исчезла четверть
Её лесов, полей и гор.

 На мель наткнулась Бригантина.
Ударив  лбом об камертон,
Три первобытных Буратино
Звонили Бушу в Вашингтон.

И вот, командою потешной,
Пообещав стране пятак,
Был подготовлен зарубежный,
Многозначительный  спектакль.

Неслись безумные колонны,
Грозя гражданскою войной,
На площадь, где Наполеоны
Пообещали рай земной.

От всей души смеялись янки
С дипломатических карет,
Когда народу нёс, по пьянке,
Чудак пустой словесный бред.

Сам Растропович, чтя  отвагу,
Пришёл, испытывая блажь.
Назвав свердловского бродягу,
Как на молитве, «Отче наш»,

Успешно встретили  мессию,
Который, к царскому двору,
«Как обустраивать Россию».
Привёз письмо из ЦРУ.

Барану - новые ворота,
Костёр из беловежских дров,
Что был для русского народа
Страшней минувших катастроф.
 
И рухнул дом тысячелетний,
Увы, без выстрела Аврор,
И у страны исчезла четверть
Её лесов, полей и гор.