Б. Кустодиев. Московский трактир 1916 г

Борис Кустодиев – бытописатель купеческой Москвы, созданные им в живописи и театре образы – настоящие, по выражению художника, «каноны быта». В зимнюю пору с особой силой оживали «московские отметины» – знаменитые трактиры города. «Егорьевский трактир, – вспоминал живописец Сергей Виноградов, – с особыми блинами, каких в другом месте нет; трактир "Арсеньича" за рядами с знаменитой горячей ветчиной; на всю не только Москву, а и Россию, знаменитый Тестов-трактир с его рыбной солянкой, расстегаями к ней и тестовским холодным поросенком. А в "Праге" - салат из ершей, а в "Альпийской розе" - мюнхенское пиво из бочки, да мало ли этих вкусных отметин было в Москве!...». Живой иллюстрацией обильной и вкусной московской трапезы выступает картина Кустодиева «Московский трактир», где изображен сытный обед московских извозчиков.



Вкусно пахнет пирогами
Во трактирчике уютном,
С ярко-красными стенами,
Где довольно многолюдно.

В аккурат посередине
Чаепитье замечаем:
За столом большим и длинным
Ямщики сидят за чаем.

Все в кафтанах длиннополых
Цвета ярко-голубого.
Чаепитьем все довольны.
Ублажит чаёк любого.

Попивают же из блюдец,
С наслаждением, неспешно,
Как в те веки пили люди,
И степенно, и прилежно.

Есть средь них седобороды
И вполне есть молодые.
Все причёсаны по моде,
Все друг дружке, как родные.

Подпоясаны цветными,
Как один, все кушаками.
Собрались же здесь, вестимо,
Покалякать меж делами.

На столе стоит горою
Заварной большущий чайник.
Есть достаток у героев,
Знать, не пуст у них бумажник.

Кто-то выпечку  вкушает.
Кто-то взялся за газету.
Но при этом продолжают
Оживлённую беседу.

На буфетной стойке, справа,
Расположены закуски.
Что состряпаны на славу,
По обычаям, по русским.

А за стойкой с патефоном,
Лысый и рыжебородый,
Сам хозяин неуклонно
Бдит за всеми, глаз не сводит.

И снуют официанты
К посетителям проворно.
Преисполнены таланта
Угодить гостям, бесспорно.

А один так дремлет сладко
За пустым столом присевши.
Подустал, небось, порядком,
За работой употевши.

На полу сидит дощатом,
Разомлев от пищи, кошка.
Жизнь сытна у полосатой,
Не пустеет, видно, плошка.

Покормить уже не просит.
Шёрстку лижет-намывает.
Дескать, будут ещё гости,
Убедительно вещает.

В уголке укромном, слева,
Видим пальму и картину, -
Для души, не всё для чрева,
Чтоб вздохнуть от дел рутины.

Над столом висит икона,
Между арками трактира.
Благодать нисходит с оной,
Наполняет духом мирным.

Видим в клетках птичек певчих.
Всё, что есть здесь, абсолютно
Для услады человечьей,
Всё для отдыха, уюта.