После

А.П.


"Ты меня на рассвете разбудишь"

Черное небо Суздаля. Такое черное, хоть ложкой ковыряй.
Трава уже пахнет прахом, в который, если верить всем тем росписям, что нас окружали на протяжении трех последних недель, мы с тобой непременно возвратимся. Оба, но, скорее всего порознь.
Время - шесть утра, или что-то вроде того. Я иду домой.
Твое окно горит электрическим светом. Мечтаю ли я об электроовцах, или мои мысли тупы и стерты, как оперативная память списанного в утиль андроида? Я знаю, ты не спишь.
Некоторое время я буду жить, буду точно знать, что ты не спишь, когда мимо твоего окна я иду домой.
Этого мне довольно.
Мне четырнадцать, и я несколько раз за последнее время хотел утонуть. Старался утонуть.
Тебе пятнадцать, и с этого момента ты не вспомнишь обо мне никогда.

"Проводить необутая выйдешь"

Так вышло, что в ту ночь я смог укротить твой инструмент. С детства, быть может тебе невдомек, но я тренировал пальцы зажимать баре, складывать пятерню в перебор. Миллионы часов, пока никого не было дома, ведь если кто был, мне нужно было играть на других инструментах, на разных инструментах. На твоем и моем, хоть мы так и не сыграли вместе.
Тогда же, суздальской ночью, я играл, а ты пела. Пела, и я сжимал горло твоей гитары, сворачивал пальцами аккорды, сворачивал пальцы аккордами, мне нужно было выжить в простых гармонических прогрессиях, что пронизывали эти песни, сдобренные твоими грассирующими фонемами. Боже, ты просто убийственно картавила! И я мыслил, быть может это и есть попадание во вне, когда ни один логопед не сможет вызволить меня, обращенного в слух, из зыбучих песков непроизносимых заклинаний, складывающихся между небом и адом, воркующей горлицы, что попалась в сети шести струн не принадлежащей мне гитары? Попалась? Хреновый из тебя птицелов, Папагено... Хреновый.

"Ты меня никогда не забудешь"

Никогда не ответишь мне.
На письмо.
Я искал, долго искал и наконец нашел тебя. Давно не моей (да и могла ли ты когда-нибудь быть моей?), чужой, его, оберегающей его дитя. А потом упорхнувшей и от него, во вне, еще дальше, чем я мог бы, не споткнувшись, доспеть. Мои могилы теперь здесь. Мне отсюда никуда.

"Ты меня никогда не увидишь".

Я вижу, и этого довольно. Довольно!

"Заслонивши тебя от простуды"

Дождь, бесконечный холодный дождь, лицом я падаю в грязь кафельного пола балкона мотеля, занимаемого мной и еще одним дарованием, прилежно штудирующим кофейную кантату, в недоумении ворчащему мне благоразумные доводы, мол, это пройдет, это ерунда, что ты взъелся, да кто она вообще такая, "найдем другую". Розовые щеки, светлые кудри, здоровый аппетит. Я падаю лицом в кафель, чтобы не иметь перед глазами не только твой безупречный профиль, но и его благопристойный зад.

"Я подумаю: `Боже Всевышний!`"

В моих силах было сочинить тебе посвящение. И я сделал это.
Жаль, что ты никогда не услышишь! А я никогда не найду тот скомканный лист нотной бумаги с инициалами "А.П."

"Я тебя никогда не забуду
Я тебя никогда не увижу"

Так случится несколько позже, я проеду тысячи и тысячи километров по Богом спасаемой Германии, загляну в глаза самых забытых графинь в самых закрытых музеях твоей новой страны, твоей новой родины, но никогда не поцелую твоих век, лишь только в бреду, в самом глубоком сне. Оставь мне мои сны, принцесса! Оставь же мне мои сны!

"Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни"

А я ведь до сих пор не могу вспомнить цвет твоих глаз.
Вишню я знаю дикой. Кислой до сведенных скул, но пьяно манящей из облака листвы. В моем детстве не было другой вишни. И меня другого не было.
Когда ты пела эту песню, поздним вечером, сидя с гитарой перед дверью мотеля, я проходил мимо, не поднимая глаз, словно мне не было никакого дела до твоих вечерних серенад, словно ты пела кому-то, с кем я должен был замереть в акценте немой пантомимы, кого я должен был возненавидеть из жгучей ревности, жгутом стянувшей горло, ревности доводящей до поэтического делирия, кидающего трость в морду своего отражения в растоптанном зеркале, перед которым так мирно брился еще давеча, до восхода солнца. Ты же пела про карие вишни, и я пытался понять, как это - пройти мимо тебя и не моргнуть, если взгляд на тебя поющую выжигал глаза тысячей солнц, гудевших в тесной печке моего сердца, среди яростной пустыни добровольно выбранного одиночества, пустыни, наполненной молением о хотя бы каком-нибудь оправдании этого пути, ведь если
кто идет за плугом и оглядывается назад, тот...
споткнется
упадет
повинен будет
предан будет
подобен будет

"Возвращаться - плохая примета"

В этот черный Суздаль?
Возможно ли?
Если я вернусь, возвратится ли время вспять, споткнусь ли я нечаянно о поросший мхом валун в течении Каменки? Как некогда голыми ступнями измерял натяжение реки в движении вспять, мечтая избежать бессмысленной надежды – узнать, что я никогда не выйду из этого потока другим, а однажды и вовсе забуду тебя.

"Я тебя никогда не увижу".

Использую панорамы Гугл-карт. Считается ли загрузка такой панорамы со спутника имитацией возвращения?
Или это нисхождение в пропасть цифрового безумия?

"И качнутся бессмысленной высью
Пара фраз, долетевших отсюда"

Не остается ничего кроме, как хранить в памяти одну единственную ночь, где ты пела, а я играл. Играл безвестного проходимца, зная, что

"Ты меня никогда не..."