Новое платье короля. Парафраз сказки Андерсена

Жил много лет тому назад
Король один, который
Любил сильнее всех услад,
(Хоть вроде и не голый),

Свои наряды обновлять:
Камзолы и жилетки,
Штаны, сорочки, всё подряд
Со страстью профурсетки.

На эту прихоть тратил он
Все деньги королевства,
И, что совсем уж моветон,
Жены своей наследство.

С придворными беседу вёл,
Прогуливался садом,
В театры ездил лишь затем,
Чтоб щегольнуть нарядом.

По сто раз в день менял камзол.
Народ, шутя беззлобно,
Так говорил: «Король живёт,
Как видно, в гардеробной!»

Раз как-то в город, где Король
Тот правил нерадивый,
Заехали два ловкача,
Любители наживы.

Про дурь монаршию прознав,
Немедленно решили:
Тут поживиться будет чем,
И громко объявили:

Они-де лучшие ткачи
На целом белом свете,
Такую могут ткань создать,
В которой на банкете,

Приёме королевском и
Прилюдном променаде
Себя не стыдно показать.
Короче, не в накладе

Останется тот, у кого
Из ткани этой чудной
Наряды будут, и его
Власть тут же абсолютной

Всяк в королевстве наречёт
И, что непостижимо,
Ткань та невидима для тех,
Кто глуп непроходимо.

Расцветкой будет хороша,
Причудливым узором…
«Что ж, эта ткань мне подойдёт, -
Решил Король, - лишь взором

Окину беглым я своих
Сановников, как сразу
Увижу, кто же глуп из них,
Кого долой вон с глазу».

Издал указ Король: «Пускай
Ткачи соткут скорее
Мне ткань чудесную, велю
Нашить ещё моднее

Нарядов разных, чтобы в них
Впредь королевством править,
К благополучию вести
Народ, себя прославить!» 

Немедля также повелел
Дать денег шарлатанам,
Уж больно поскорей хотел
Любезным горожанам

Продемонстрировать свою
Сверхмодную обнову.
Ткачи же, злато получив,
Не будь глупцами к слову,

Свои настроили станки,
Невидимые глазу,
И стали просто делать вид,
Что ткани ткут. И сразу

Давай канючить злато, шёлк
На нужды производства.
Ещё б немного – довели б
Монарха до банкротства.

И, прикарманив всё добро
И сбагрив его разом,
Усердно делали лишь вид
Работы над заказом.

«А хорошо бы посмотреть,
Как двигается дело?» -
Король подумал и послал
Министра, ведь всецело

Ему он доверял дела
Вершить куда сложнее:
«Старик мне предан и умён,
И честен. Так вернее».

Министр, выпучив глаза,
Смотрел в пустую стену,
Ткачи пред ним вертели ткань
На платье суверену.

«О, боже, я, неужто, глуп,
Ведь ничего ж не вижу?
И что сказать мне Королю?
Реакцию предвижу.

Отставка тотчас предстоит,
Плюс осмеют седины.
Скажу, работа, мол, кипит,
Дошла до середины».

Обманщики вошли же в роль,
Министра попрекают:
«Что ж вы не скажете, как вам
Рисунок?» Точно знают,

Министр этот не дурак
И признаваться в этом
Не пожелает, а раз так,
То песня его спета.

«Ах, очень мило, всё шарман
И сплошь очарованье,
Ткань безупречна и легка,
Как детское дыханье!

А краски – буйство красоты,
Игра весны и лета.
Я непременно Королю
Поведаю об этом».

Неделя пролетает и
За ней уже вторая,
Работа, вроде бы кипит,
Но всё не видно края.

Король второго шлёт к ткачам
Министра, чтоб разведать,
Ну, как там, что там, ну, когда?
Что сможет он поведать?

Второй министр не дурак,
Чтоб резать правду матку,
Охота ли попасть в просак
Так просто, для порядку.

Ткачи ж твердят: «Последний штрих
Остался, позолоту
Пустить на канты, жемчуга…
И кончена работа!»

Министр докладывает: «Сир,
Близка к концу работа,
Под стать заморским образцам
Та ткань, ну, прямо что-то!»

И вот уж город весь гудит,
Как сплетница судачит:
«Когда же, ну, когда монарх
Примерки день назначит?»

Всё, Королю уж невтерпёж,
Идёт он в мастерскую
И настоятельно велит
Представить ткань вживую,

Пока не снята со станка!
(И с ним придворных свита).
Министры оба в унисон:
«Как чудно ткань расшита,

Какой затейливый узор,
А краски, как играют.
Не правда ль, сир, ласкают взор
И душу согревают?»

Король же в ступоре: «Со мной
Святые пусть пребудут,
Но я не вижу ничего.
Смеяться люди будут.

Или я слеп, а может глуп?
Какая заморочка!
Я должен виду не подать
Для всех. На этом точка.

Ну, что ж, великолепна ткань,
Даю своё согласье
Пошить мне праздничный наряд
На выход в одночасье».

И сразу же со всех сторон
Гусиное шипенье
И кваканье придворных жаб:
«Небесное творенье!

Ткань вам действительно к лицу,
Сир, вы в ней так прекрасны,
Хвала небесному творцу,
Усилья не напрасны».

Король в томленье пребывал,
Обманщикам в награду
Крест рыцарский немедля дал
В петлицу для пригляду.

Всю ночь мошенники-ткачи
Наряды с ткани шили, 
Шестнадцать восковых свечей
Сожгли, но всё ж скроили

Камзол, невидимый для глаз,
Рубашку, панталоны,
Манишку, мантию, под низ,
Экскюз муа,кальсоны.

Так лёгок короля наряд,
Как будто паутинка.
Но коль со стороны взглянуть,
Так та ещё картинка.

Король пред зеркалом стоял,
Собою любовался,
Он ничего не понимал
И этого боялся.

Придворные ж галдели в лад:
«Ах, как к лицу вам платье,
Как чудно мантия сидит!»
Порой ложь, как заклятье.

Король вертелся так и сяк,
Тщась душеньку насытить,
Но видел в зеркале лишь то,
Что сам хотел увидеть!

Шесть камергеров по бокам
Подняли шлейф роскошный,
Над головою балдахин
Раскинули дорожный,

Чтобы от солнца защитить
Сиятельное тело,
Процессия неспешно в путь
Отправилась. Летело

Со всех сторон: «Каков наряд!
Камзол сидит отменно!
Как скроен, потому, что ткань
Бесспорно совершенна!»

Никто в толпе не мог себе
Пусть втайне, но признаться,
Что он не видит ничего
Достойного. Сознаться,

Что ты необратимо глуп
Или, что много хуже,
Чужую должность занимал,
Так стыдно. Мигом в луже

Окажешься, и не спасут
Ни прежние заслуги,
Ни благородство седины,
Ни старости недуги.

Вдруг будто гром в тиши повис
Ребёнка возглас слабый,
Как шар воздушный сдулся, скис
Хор звучный этот жабий.

«Да ведь Король наш без порток,
Смотрите, он же голый!»
И тут уж тихий городок
Смех захлестнул весёлый.

Как говорят от живота
Тот смех был, а придворным
Не до веселия, бредут
С величием притворным.

Король молчание хранит.
А что ещё осталось?
Надеюсь, в головах людей
Всё ж что-то поменялось!