Сундук-самолёт. Парафраз сказки Андерсена

Жил-был купец один, такой богатый,
Что пожелай он что-нибудь купить
Из самого роскошного, то траты
Такой бы не заметил даже. Жить

Так можно! Только вот ведь незадача,
Он помер всё ж в один прекрасный день.
Как видно, не поймал за хвост удачу,
Как говорят, проспал всё. И не лень?

Все денежки его достались сыну,
А тот, понятно, весело зажил,
Как будто в омут, в радости пучину
Нырнул без промедления. Сорил

Деньжищами налево и направо,
Не получая даже похвалы,
На маскарады разные, наряды,
Охоту, экипажи и балы.

Воздушных змеев из купюр наделал,
Пускал их в небо, вместо камешков
Швырял червонцы в гладь реки, считая,
Как много выйдет по воде шлепков.

Немудрено, что вскоре между пальцев
Его богатство, как песок ушло.
Монет осталась горсточка, из платьев
Халат да пара туфель. Как назло

Друзья все разом щедрость позабыли
И не хотели больше уж дружить,
Ведь с ним неловко было показаться
В приличном обществе, начнут дразнить.

И лишь один приятель, (видно, малый
Был добрый человек), ему прислал
Сундук в подарок. Тот, хоть был и старый,
Но всё ж подарок. Даже наказал

В сундук добро укладывать почаще.
Вот только, что укладывать? Добра
Ведь больше нет, халат да пара туфель.
«А сяду сам в сундук! Хоть до утра

Поспать смогу в нём». Взял, да и уселся.
Подарок, к слову, был не прост. Слегка
Нажал лишь на замок, как тут же в небо
Взлетел в том сундуке под облака.

Летел стрелой и только дно трещало.
Упасть на землю с высоты такой
Не дай господь. Внутри всё трепетало.
Так долетел Турции самой.

Когда ж сундук на землю опустился,
Его присыпал листьями, и вот
В халате, туфлях в город он пустился,
Ведь в Турции так ходит весь народ.

На улице кормилицу с ребёнком
Встречает, говорит ей: «Мамка, где
Я нахожусь, что за дворец, в котором
Все окна аж в небесной вышине?»

«Живёт принцесса тут. Ей нагадали,
Что, вскорости, по воле жениха,
Она несчастной будет и родные
Её повыше держат от греха!

Попасть к ней в гости можно не иначе,
Как в окруженье только первых лиц.
Лишь так отец король, мать королева
Дочь оградят от сплетен, небылиц!»

«Спасибо», - сын купеческий ей молвит.
Бегом скорее в заповедный лес,
Сел в свой сундук, взлетел к дворцовой крыше,
В окно принцессы будто мышь пролез.

Спала принцесса мирно на диване.
Затрепетала в юноше душа,
Влюбился мигом в нежное созданье.
Ну, просто страсть была, как хороша.

Поцеловал её, она проснулась.         
Чтоб не пугалась, объяснил, что он
Турецкий Бог, по воздуху явился,   
Навроде, как любви бог Купидон.   

Они уселись рядышком, он стал ей
Хвалить её глаза, что будто два,
Лесные озера и в них русалки,
И говорить красивые слова,

Мужчинам ведь присуще красноречье,
Любовны сказки мастера травить.
Короче, к ней посватался. Принцесса
Ему в ответ, мол, надо приходить,

Точнее прилетать в субботу. В гости,
Придёт отец на чашку чая, мать.
Они порадуются богу, только
Получше сказку надо рассказать.

Папаша любит сказки посмешнее,
Похохотать, чтоб вдоволь, ну, а мать,
Любительница нравственных историй,
Ей поучительное рассказать.

«Ну, что ж, - сказал он, - свадебный подарок
Мой будет сказкой». С тем и разошлись.
Принцесса на прощанье ему дарит
На память саблю. Только, мол, вернись!

Подарок этот был, как нельзя, кстати.
Продал он саблю, после поновей
Купил халат себе, на пень уселся
И сочинять стал сказку посмешней.

Вот и суббота, забрался в сундук свой
И полетел к принцессе во дворец.
Его радушно приняли, как бога
Мать королева и король отец.

«Ну, а теперь историей весёлой
И поучительной потешьте нас», -
Его король и королева просят,
И он немедля начал свой рассказ….

Жила в шкафу на кухне пачка спичек,
Любила всем соседям о себе
Рассказывать истории из жизни
И о своей причудливой судьбе.

«Мы, спички, родились в лесу сосновом.
Нам хорошо на дереве жилось,
Пока, однажды, утром дровосеки
Не заявились. Ну, тут началось!

Глава семьи, сосновый ствол, на мачту
Для корабля военного пошёл,
Из веток, тех, которые крупнее,
Столяр шкафы и лавки произвёл,

А нам малым быть светочем для черни,
Обычной серной спичкой суждено.
Вот почему на кухне очутились.
Мы здесь первичной важности звено!»

«Ну, а со мной совсем другое дело, -
Сказал лежавший рядом котелок, -
Меня с рожденья беспрестанно чистят,
Во мне суп  варят, мясо, кипяток.

И, говоря по правде, занимаю
Я в доме место первое средь вас.
Лежу тут мирно, телом отдыхаю,
Веду беседу праздную сейчас.

Мы, котелки, большие домоседы,
Из нас ведро лишь часто на дворе
Бывает, да корзинка для продуктов,
Она на рынок ходит на заре.

Но у неё язык уж больно резкий.
Наслушается новостей, потом
Талдычит о правительстве, народе
И нагоняет страху на весь дом.

На днях горшок, вон, глиняный свалился
От страха с полки, мигом в черепки.
Чрезмерно легкомысленна, опасна
Корзинка тем, чьи нервы не крепки».

«Уж больно разболтался ты, - сказало
Огниво. – Может всё ж устроить нам
Тут диспут, чтоб решить, кто всех важнее,
Поговорить об этом по душам?»

«Нет, не люблю судачить я об этом, -
Сказала миска глиняная, - я,
Всё своё детство, молодость и зрелость
В семье, где мир всем правил, провела.

Вся мебель полирована, пол вымыт,
На окнах занавески чистоты
Редчайшей, и везде царит порядок,
От печки и до кухонной плиты».

Тарелки от восторга загалдели,
А щётка половая в тот же миг
Покрыла миску веточкой петрушки,
Слезу смахнув. Потом раздался крик

Щипцов для угля: «Ну, теперь попляшем!»
И тут такая пляска началась,
Что ветхая обивка на двух стульях
От зрелища такого разошлась.

«Всё это чернь одна», – наверно, спички
В душе всё ж рассуждали так. Потом
Пришла пора петь песню самовару.
Он важничал. Мол, только за столом

Господским петь привык, к тому же надо,
Чтоб кипяток бурлил в его груди.
Запросто так драть глотку не пристало.
Кто ж тут важнее всех, сам посуди.

А на окне гусиное лежало
Перо в чернильнице. Служанка им
Себе записки разные писала,
Когда шла в город по делам своим.

Перо смотрело, слушало всё это.
Весь кухонный трезвон - чистейший вздор. 
Своим бесспорным статусом гордилось,
И не вступало в сей ничтожный спор.

«Ну, разве так, - продолжила корзинка, -
Вечерний диспут надо проводить?
Чтоб всё пошло на правильную ногу,
Одной мне надо всем руководить!»

Вдруг дверь открылась и вошла служанка.
Все присмирели, гвалт весь мигом стих.
Достала с полки коробочек спичек,
Зажгла свечу. Вот это звёздный миг!

Бог мой, как спички фыркали, шипели:
«Теперь все видят, мы здесь номер раз!
Мы, спички,  здесь лишь первые персоны!
От нас весь блеск и свет!» Таков рассказ….

«Прелестна сказка, - молвит королева, -
Как будто в кухне посидела я.
Так поучительна и нравственна. Согласна
Сосватать дочь, и вот рука моя!»

«Я посмеялся всласть, - король добавил, -
Твой диспут кухонный мне не забыть.
Нам с королевой редкое доставил
Ты удовольствие. Что ж, свадьбе быть.

Её назначим мы на понедельник.
Пускай народ ликует и свои
Дела отложит. Верю, скоро станешь
Ты, сын мой, членом короля семьи».

Тут сын купца возликовал душою.
Отметить надо свой монарший сан.
Он будет принцем, значимой персоной.
«В рай не войдёт гордец», - гласит Коран!

Но то ль забыл он истину простую
Или не знал, о чём Бог говорил,
Но на все деньги, что ещё остались
Ему от сабли проданной, купил

Ракет, хлопушек, фейерверков разных,
Потом в сундук свой это уложил,
Над городом поднялся и устроил
Такую трескотню, что не спалил

Он город целый только одним чудом.
Народ внизу кричал «ура», свистел,
Великолепие такое было,
Что ясно стало всем: Бог прилетел!

Вернувшись в лес, он так себе подумал:
«Пойду сейчас я в город, посмотрю,
Что горожане говорят о Боге?
Хоть я и смертный, чудеса ж творю!»

На улицах народное волненье,
Все в один голос говорят о том,
Что Бог с небес сошёл, такое чудо,
В плаще явился огненном своём.

Глаза у Бога светятся, как звёзды,
А борода – морская пена. Нимб
Над головой, небесное свеченье,
И ангелочков вереница с ним.

А в понедельник, день желанной свадьбы,
Пошёл он в лес, чтобы в сундук свой сесть,
И не нашёл его, лишь пепелище.
Запропостился он, куда, бог весть.

Сгорел, как видно. Искра от ракеты
Или фейерверка всё сожгла дотла.
Наверно, тлел он, тлел и всё же вспыхнул,
И на земле теперь одна зола.

Принцесса целый день так простояла
На крыше и, увы, не дождалась
Ни Бога, ни купеческого сына.
Нагаданная сказочка сбылась!

И сын купеческий доселе ходит
По белу свету, сказки говорит,
Но только не весёлые, как прежде,
И не о Боге, ведь Коран он чтит!