Шекспир. Сонет 120. Перевод

Шекспир. Сонет 120. Вольный перевод

И я когда-то предан был тобой,
Но испытанье горем мне полезно:
Я виноват, и должен грех любой
Меня согнуть, ведь я не из железа.

Моих измен ты испытала ад,
Я сам когда-то был тобою брошен,
Тиран, я не сумел тогда сказать:
Твой грех убил меня. Но это в прошлом.

О, наша ночь, где память чувств – отрада,
И та печаль, что их разбередит.
Я принесу тебе, как ты когда-то,
Святой бальзам для раненой груди.

Но каждому греху своя расплата:
Простишь меня – и ты не виновата.

13.01.2024

   Оригинал:
      That you were once unkind befriends me now,
      And for that sorrow which I then did feel
      Needs must I under my transgression bow,
      Unless my nerves were brass or hammer d steel.
      For if you were by my unkindness shaken
      As I by yours, y'have passed a hell of time,
      And I, a tyrant, have no leisure taken
      To weigh how once I suffered in your crime.
      O that our night of woe might have rememb'red
      My deepest sense, how hard true sorrow hits,
      And soon to you, as you to me then, tend'red
      The humble salve, which wounded bosoms fits!
      But that your trespass now becomes a fee;
      Mine ransoms yours, and yours must ransom me.

    Подстрочный перевод А. Шаракшанэ.
    Взят из книги "Уильям Шекспир. Сонеты",
    Санкт-Петербург, изд. "Азбука-классика", 2004 год.

      То, что ты когда-то дурно обошелся со мной, на пользу мне теперь,
      и из-за горя, которое я тогда испытал,
      я теперь обязательно должен согнуться под тяжестью своего греха*,
      если только мои нервы не из меди или кованого железа,
      так как если ты был моим дурным обращением потрясен,
      как я прежде твоим, ты пережил адское время,
      а я, тиран, не удосужился
      взвесить, насколько когда-то я пострадал из-за твоего греха.
      О, если бы наша ночь горя могла хранить память о
      моих глубочайших чувствах, о том, какой тяжелый удар наносит настоящая
      печаль,
      и быстро тебе -- как ты тогда мне -- предложить
      скромный бальзам, подходящий для раненой груди!
      Но то твое прегрешение теперь становится платой:
      мое искупает твое, а твое должно искупить мое.

      * Поэт должен "согнуться" от своего греха потому, что влюбленные, будучи "слиты любовью в одно", должны равно страдать от измен каждого, -- на этой мысли построено все содержание сонета.