Белый волк

Белый волк, обречённый изгой, одиночка, не принятый стаей…
Был такой, как и все, но другой – как и братья, но шкура «седая».
Как клеймо необычный окрас. Вот же надо такому родиться!
Хоть и дан был ему зоркий глаз, не найти ему верной волчицы.

И досталась судьба непростая, как в лесу в одиночестве выжить?
Ведь охотятся волки стаей, а он к смерти намного ближе.
Нет свободы ему в том лесу: там охотники, тут не примут.
И бредёт куда лапы несут, мажет грязью седую шерстину.

Так спасаться ему до зимы, ведь на белом получит он фору.
Этот лес, словно клети тюрьмы. Но не в лисьи же прятаться норы!
И вот белым всю землю покрыло. Вышел волк-альбинос на опушку.
Вмиг дыхание волка застыло, что-то грохнуло, словно хлопушка.

Он увидел волчицу из стаи и флажки, и ружьё, и людей.
Биться мысли как молнии стали ни о чём о другом, лишь о ней.
Он же белый – на белом не видно, так внимания ему не привлечь.
Стало волку тем более обидно, и он прыгнул, поймавши картечь.

Боль пронзила пробитую лапу, вмиг окрасилась белая шкура.
Надо ж было такого отхапать! Только прыгнул он вовсе не сдуру.
Его взгляд провожает волчицу, она скрылась за первым кустом.
Нет, не мог он сейчас ошибиться, вон она, чуть вильнула хвостом.

Волк поднялся и бросился прочь с воем в сторону, в лес уходя.
Смог бы только он стае помочь, за собой всю беду уводя.
Он, подраненный, кругом уходит, алой кровью метится снег.
И от стаи охоту отводит, через боль ускоряя свой бег.

А инстинкт в голове затмевает, что нельзя за флажки никогда,
Он и это в себе убивает, как и страх свой убил навсегда.
И с последним прыжком за сугробы он зашёл за флажки, наплевать!
И сорвался с обрыва в чащобу, здесь его никому не достать!..

Сколько он пролежал – неизвестно, только рана его затянулась.
Говорят, что волчица из леса в ту чащобу за волком вернулась.
И сейчас за обрывом с горой, там, где словно в стогу иголка,
Видят белую стаю порой, как созвездие белого волка.