Война и мир. гл. 2-5-19б

2-5-19б

Чем больше жалел он так друга Андрея,
Тем большая ненависть зрела в уме,
Презрение к ней он в душе своей грея,
Тем глубже порядочность тает во мгле.

Теперь с отвращением вспомнил Наташу,
С холодным достоинством шла мимо него,
Но Пьер и не ведал, какую же чашу,
Она выпила яда от «счастья» сего.

Душа была полна отчаяньем в жизни,
Стыда, униженья от дикой любви,
Но честь поддержать в её «личной отчизне»,
Достоинство, строгость явить во крови.

Остаться при нём, как ни в чём невиновной,
Защитный рефлекс выражало лицо,
Но «свадьбой» такой, как во многом картинной,
Одеть не пришлось золотое кольцо.

— Так я угадала, что он тот мерзавец,
Хотя и не знала, что он уж женат,
Мне надо сказать ей, не «грызла чтоб палец»,
Какими он чувствами к ней был объят.

И, чтобы не ждала напрасно сигнала,
А то целый день как сидит у окна,
Ей так одного лишь провала и мало,
Наверное, ждёт с объясненьем письма.

Ещё раз напомнив, хранить в том молчанье:
— Смотри же, не знает сам граф ничего,
Он жалобно молвит разо;чарованье,
Но он сам не знает причины его.

В гостиной Пьер встретил старого графа,
Он с жалоб весь с Пьером завёл разговор:
— Такого не ждал от дочурки я штрафа,
Такому мужчине отказ дать — позор!

Я очень был рад тому чудному браку,
Он даже пошёл против воли отца,
Конечно, пойти против этого знака,
Не может быть счастлива жизнь для венца.

Как можно без нас, родных, только подумать,
В судьбе своей сделать ответственный шаг,
Возможно, престиж и себя тоже губит,
Не ведая, в деле попасться впросак.

Поступком Наташи граф очень расстроен,
Пьер даже пытался свести разговор,
Но граф стал настолько уже беспокоен,
Он вечно оплакивал этот позор.

Закончив беседу о деле Наташи,
Хозяйка пошла «успокоить» её,
Ей новость подать, как лекарство в той чаше,
Из сердца чтоб вытравить образ его.

Не сразу поверила в это Наташа,
Просила и Пьера о том подтвердить,
И Соню послала позвать Пьера даже,
И только тогда её в том убедить.

Наташа вся бледная, но строгим взглядом
Вновь встретила Пьера с надеждой в душе,
Она быть желала отравленной ядом,
Вновь правду узнать о любимом хлыще.

Взгляд был вопросительным и с ожиданьем,
С надеждой на правду посеять в судьбе,
Могла бы та правда служить оправданьем
Любви к нему страстной и с нею — к борьбе.

Но видеть Наташу в таком состояние,
Не очень приятно ему лицезреть,
Но, всё же, как женщины в ней обаяния,
Оно не могло на душе умереть.

Но сам по себе, и с ним в это же время,
Пьер не интересен и видеть его,
Её уже мучило тяжкое бремя,
Всю правду узнать от родных, от него.

Ведь Пьер ему шурином «вдруг оказался»,
Не мог он не знать Анатоля секрет,
Коль с этой семейкой Пьер, всё же, связался,
Хотя он к Элен как бы в плен и попался,
Избавится он безуспешно пытался,
Но терпит несчастие так много лет.

— Так правда, что он оказался женатым? –
В упор ею задан коронный вопрос,
— Да, там, где-то в Польше, законом объятый,
Но сделать семью он ещё недорос!

И он потому здесь во-всю веселится,
Одна как бы ягода — он и сестра,
Завидный жених, на богатстве нажиться,
Он сам не имеет «ни кола, ни двора».

— А он ещё здесь? — вновь вопрос, следом быстрый;
—Да, я его встретил дорогою к вам,
Её вновь сразила та новость столь остро,
Её охватил вновь душевный весь срам.

Не в силах сказать что-нибудь в оправдание,
Руками всем делала по;нятый знак,
Оставить одну, как себе на съедение,
Вот тем и закончился ей «первый брак».