Адаш

Эта история описывает часть жизни,
моего далекого пращура.
Он был близким другом и помошником
в делах государственных - царя Ивана 4 Грозного.



В Воскресенской летописи в  год 1382  (6891) было записано, что осенью  1382 года, в город Владимир прибыл  наместник царя Иоанна Васильевича IV, с именем Адаш Тахтамыш. В грамоте, которую предъявил наместник, было указано, что  Адаш, Мордовский  князь. Имя  наместника имеет турецкие корни. В турецком языке слово адаш, имеет смысл тезка, или соименник.
 Адаш, происходил из служилого дворянского рода. Род был не из богатых. Но благодаря  уму и способностям  Адаша, оказался в составе приближенных царя Ивана IV Грозного. Происхождение имени Адаш, можно  объяснить дальними корнями  происходящими из некогда существовавшего государства Анатолии. Это стало возможно, объяснить после анализа ДНК, где  результатом был J2B. Таким образом,  попал в Мещеру дальний предок, Адаша, неведомым нам путем из  Анатолии.      
Пути этой гаплогруппы,  могли  быть в разные времена различными.
• Первое-это после разгрома Анатолии, бегство через  горы в Крым, а оттуда в Мещеру.
• Более экзотический вариант, это в составе  войска Александра Македонского, в его Индийском походе, но  когда, в начале, после сражения с Персами, или  в конце, когда Александр  умер.
Войско его возвратилось  в Македонию, а затем в Египет. Для этого  нужны более  серьезные исследования  летописей, но уже  других континентов.
Но вернемся в Московское царство. Адаш был одним влиятельных людей в окружении царя. Прозвище Адаш несколько раз встречается в русских родословцах.
• В ветви князей Барашевых – Звенигородских, упоминается князь Иван Иванович Адаш, стольник и наместник во времена правления Ивана IV Васильевича, позднее после смерти Ивана Васильевича, с 1584-  в свите сына Ивана IV, Федора Иоанновича, до 1598 года.
• Единственный сын  князя Ивана Ивановича  Звенигородского, по прозванию  Бараш (1525). Родоначальник  ветви  Барашевых- Звенигородских. Бараш – придворный, (шатерничий), ставящий шатры.

• В роду князей Шехонских - был князь Афанасий Семенович Адаш – Кривой.
• Среди детей боярских Вежецкой пятницы, в 1572  году, есть в записях Адашев сын Лупандин.

Адашевы

Имя приближенного царя Ивана IV Алексея Федоровича Адашева — одно из самых знаменитых в нашей истории. Его фигура изображена на памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде Великом. В исторической литературе благодаря Карамзину он стал образцом верного слуги государева, из-за клеветы впавшего в немилость.
Происхождение
Адашев происходил из рода знатных костромских дворян. В самом начале 16 века мы видим его отца — Федора Григорьевича Адашева (иногда писался как Адашов) — на службе у московского великого князя Василия III.
В 1536 году документы называют его в числе «лучших детей боярских», которые назначаются воеводами и посылаются с важными поручениями. Ему тогда было уже не меньше сорока лет.
В 1538—1539 гг. Федор Адашев выполнял важную миссию — возглавлял русское посольство к турецкому султану. Неудивительно, что его сыновья — Алексей и Даниил — смогли сразу получить высокое место при дворе молодого царя Ивана IV. Весьма вероятно, что Адашевы были товарищами буйных забав юного государя, хотя про их участие в них позднейшие источники, делавшие из Алексея Адашева икону благообразного стиля, не говорят. Но иначе трудно понять, каким образом юный царь доверил им интимные обязанности постельничьего и мовчего на своей свадьбе в 1547 году.
Сам Алексей на момент коронации и свадьбы Ивана IV был уже не молод по тогдашним меркам — ему шел 37-й год. По случаю своего венчания на царство Иван IV наградил отца двух братьев Адашевых — Федора — саном окольничего, а в 1550 году (по другим данным — только в 1553-м) пожаловал в него и Алексея Адашева.
Возвышение
С именем Алексея Адашева историки связывают важные государственные мероприятия первых лет самостоятельного царствования Ивана IV — созыв Земского и Церковного соборов, принятие нового Судебника и Стоглава (свода церковных правил), введение земского суда и самоуправления, стрелецкого войска и т. д. Однако изучение источников приводит к тому, что реальная личная роль Адашева во всех этих событиях была скромнее. Он занимал должность «ложничего царского», то есть стелил ему постель. В условиях дворцового управления эта должность обеспечивала Алексею Адашеву постоянную и доверительную близость к царю.
Еще боярин Берсень Беклемишев жаловался в 1512 году Максиму Греку на отца Ивана IV — Василия III: «Ныне великий государь, запершись у себя, сам-третей (т. е. с двумя лицами) у постели все дела решает». За такие разговоры Беклемишев, как известно, был казнен, а Максим Грек заточен в монастырь. Но Иван IV продолжал придерживаться отцовского порядка, вызывавшего недовольство многих знатных людей, келейно советуясь по важным делам не с родовитыми боярами, а с лично приближенными к нему людьми.
Конкретную роль Алексея Адашева в славных делах тех лет, таким образом, в точности установить уже невозможно. Известно лишь, что он не был профессиональным военачальником, в отличие от младшего брата. Во время войны с Казанью 1552 года, когда Даниил Адашев был одним из воевод, Алексей Адашев выполнял дипломатические поручения в той же Казани.
В дальнейшем Алексей Адашев получил в свои руки фактическое ведение внешних сношений, ведя переговоры с прибывавшими в Москву послами иных держав. Также он руководил составлением официальной Разрядной книги и «Государева летописца». Карамзин трактовал одно из сообщений летописи, что Иван IV поручил Алексею Адашеву еще в 1550 году разбор челобитных на царское имя. Даниил Адашев делал в это время успешную карьеру военачальника и в 1558 году был пожалован, как и брат, в сан окольничего царского.
Опала и гибель
Традиционная версия опалы братьев Адашевых (их отец Федор скончался в 1556 году, став за три года до смерти боярином) опирается на обличительные письма Курбского к царю. Согласно им, царь поверил злым клеветникам, что Алексей Адашев и другие лучшие люди государства хотели извести его, судил заочно и приговорил к смерти. Всему виной — болезненная подозрительность Ивана Грозного и желание править самовластно.
Падение Адашева источники, не расположенные к царю, связывают с падением другого близкого советника царя — протопопа Сильвестра — и возводят к событиям 1553 года. Тогда, во время тяжелой болезни Ивана IV, многие его приближенные якобы не хотели присягать его малолетнему сыну Дмитрию. Царь их не тронул, но затаил обиду, которая и выплеснулась после неожиданной смерти в 1560 году его любимой жены — Анастасии Романовой.
Но во время царской болезни Адашев, в отличие от Сильвестра, присягнул царевичу Дмитрию. Карамзин объяснял царскую опалу лично на Адашева тем, что тот потом уже встал в близкие отношения со сторонниками двоюродного царского брата — Владимира Андреевича.
Погиб же род Адашевых так. В 1560 году царь вынудил Алексея Адашева отправиться воеводой в Ливонию, хотя никогда раньше тот не командовал войском. В его отсутствие он устроил заочный суд над ним и Сильвестром по требованию неких неназванных злопыхателей. Те якобы обличили Сильвестра и Адашева в злодейских умыслах. После этого царь приказал взять Адашевых под стражу. Алексей заболел и умер в Дерпте (по другим сведениям — сам принял яд). Даниил же вскоре был казнен вместе с 12-летним сыном.
Временщик, злоупотребивший царским доверием и властью
Царская опала и смерть Адашевых вряд ли подлежат сомнению. При этом Карамзин признает, что Алексей Адашев скончался сам; иначе, добавляет он, царский неприятель Курбский не преминул бы упомянуть о его убийстве как о еще одном злодействе Грозного. Заслуживает доверия и заочный суд вельмож над Адашевым. Весьма вероятно, что давнего царского постельничего погубили клевета и зависть конкурентов.
Курбский превозносил Адашева как одного из вдохновителей и руководителей лучших дел царствования Ивана IV. Однако мы не находим Адашева ни на одной официальной должности, кроме заведующего царским архивом. Все прочие поручения он выполнял неофициально. Он не возглавлял Посольский приказ — им заведовал дьяк Иван Висковатов, — но вел переговоры с послами. Правда, глава приказа всегда был фигурой технической, канцелярской. Руководителем внешней политики обычно был один из членов Боярской думы. Но Алексей Адашев не входил в нее, так как не был боярином. Следовательно, де-факто министром иностранных дел он был в обход государственных учреждений.
Ведя Разрядную книгу (Разрядного приказа в ту пору формально тоже еще не было), Адашев получал в свои руки огромную власть над знатными фамилиями — он владел информацией о местнических счетах и мог их подделывать. А если он еще и разбирал челобитные (Челобитный приказ тоже появился позднее), то мог контролировать всю информацию о внутренних делах, поступавшую к царю.
Короче, Алексей Адашев, пользуясь царским доверием, забрал в свои руки огромную власть, какой до него не пользовался никто из подданных. Неудивительно, что это вызывало ненависть у многих, особенно учитывая, что Адашев возвысился над родовитой знатью.
До наших  времен дошел подлинный документ из архивов, в котором  указано что боярин Федор Григорьевич, был сыном Адаша, прозвище которого оьразовало  новую форму фамилии Адашев. Федор Адашев, в актах  дипломатических  от 13 августа 1536 года, был записан, как сын Ольгова. Происхожение  Адашевых от Ольговых, подтверждается духовным завещанием костромского вотченника, Дмитрия Тимофеевича Синего.Этот документ датирован июлем месяцем 1510 года. Документ сохранился  в архивах монастыря  Троице- Сергиевской Лавры. Из этого докумен6та четко видим, что боярин Федор Адашев, был сыном Григория Адаша, и внуком  Иваном Головы Ольговых.
В Новочеркасске, хранится родословец XVII столетия. Это список,  в котором написано Одашевы прежде отца Федора и Григория, звались Ольговыми. В документах, этот род стал упоминаться  с 16 века.
Иван Кирей Ольгов в 1507 году был тиуном государя великого
Иван Кирей Ольгов – в 1556 году числился по документам «Кормщиком». Он содержал  Троицкий стан в Иледоме.
Опала, поразившая Адашевых, коснулась и Ольговых —  они были выведены из Костромы, но получили  вотчины в других местах. В 1568 (7076) году вотчинники Белозерского уезда Федор Никифоров сын  Ольгов и Михаил Яковлев сын Путилов продали вотчины свои дьяку  Константину Семеновичу Мясоеду- Вислому, однако каждый из них, в документах упомянул, что  владения были жалованы им государем.
Федор Ольгов приходился двоюродным братом Михаилу Путилову; таким  образом, род Ольговых в половине XVІ столетия выделил из себя, кроме  фамилии Адашевых, еще другую фамилию — Путиловых.
Несколько человек Ольговых попали и в новозавоеванную Казань.
22 июня 7091 (1583) года воевода князь Петр Иванович Ростовский да дьяк  Грязной Ивашев дали ("по государеве... грамоте") Свияжскому Успенскому  монастырю в вотчину "Десятовское поместье Ольгова". В другой подобной  же грамоте от 26 августа 7092 (1584) года упоминается "сыскной список"  Федора Ольгова. Подлинные ввозные грамоты хранятся в Свияжском  Успенском монастыре.
Сами Адашевы также владели вотчинами в Костромском уезде.
В 1560 году село Борисоглебское на реке Солонице, вотчина Алексея
Федоровича Адашева, была пожалована царем в вотчину же Ивану
Васильевичу Меньшому Шереметеву. Вообще нельзя сомневаться в том, что в XV столетии родоначальники Ольговых имели большие вотчины в  Костроме: несмотря на разделение рода на несколько ветвей (Ольговы,  Адашевы, Путиловы) — в половине шестнадцатого века представители каждой из этих фамилий  владели еще собственными "старинными" костромскими вотчинами.  Таким образом, Адашевых по происхождению надо причислить к высшему  слою служилых костромичей. Адашевы, несомненно, были членами рода  старинных и богатых костромских вотчинников. Большинство наших историков согласно повествуют о незначительности и бедности рода Адашевых.  Такое воззрение основано на словах царя Ивана Грозного. В письме к князю Курбскому Грозный отзывается о происхождении Алексея Адашева с  желчным презрением. До того же времени, — пишет царь, — бывшу сему собаке Алексею, вашему начальнику в нашего царствия дворе, в юности нашей не вем каким обычаем из батожников водворившуся, нам же  такие измены от вельмож своих видевше, и тако взяв сего от гноища и  учиних с вельможами, чающе от него прямые службы".   
Повидимому ясно, что Адашевы происходили из самого простого  "всенародства", но слова Грозного отнюдь нельзя понимать буквально.
В разгаре полемики, мучимый жаждой мщения, царь Иван старается уязвить противника и наслаждается, обзывая начальника "избранной рады", к
которой принадлежал и гордый ярославский князь, — "собакой", "изменником" и "батожником, взятым от гноища".
"Бархатная книга", ч. I, стр. 153 и 197. Московский архив Мин. Юст.,  грамоты Коллегии Экономии №№ 829 и 830 (Белозерский уезд), № 4993 и 4994. А. Ю. Б., т. I, № 53. II,  стр. 245—248.
16 июня 1523 года Кирей Клементьев сын Ольгова был еще жив и записан послухом (без подписи) в документе. См. грам. Колл. Экономии, Юрьев-Польский № 14555. "Арх. ист. юридич. свед.", кн. III. Боярская книга 1556 г., стр. 40. А. П. Барсуков, "Род Шереметевых", т. I, стр. 255 и 461. Подробности о роде Адашевых — см. Н. П. Лихачев, "О происхождении А. Ф. Адашева, любимца царя Ивана Грозного" ("Исторический Вестник" за 1890 год, № 5). Князь А. М. Курбский происходил из рода Ярославских князей.
Н. Лихачев.
{Половцов}