Дед и собака

/* Посвящается "Пикнику на обочине" Стругацких. Действие разворачивается в одной из приграничных деревень. */

Жили-были дед и баба,
Огородец был у них,
Лошадь Манька, кура Ряба...
Вот и кончился мой стих.

Впрочем, нет! Оставим шутки тем, кто любит пошутить,
А у нас сюжетец жуткий. Не до шуток, стало быть.
Было поле за забором, а за полем – странный лес...
Место гиблое. Такое, что никто бы не полез,
Если бы не хлам, который там валялся просто так,
Между фауной и флорой, средь оврагов и коряг.
Много было разговоров о запретной стороне,
Мол, такой в ней хищный норов, что мурашки по спине.
Смельчаки ходить пытались, да не всякому везло.
Разных страхов навидались,– говорят,– превеликое число.
Сторож Луп Кузьмич клянётся: «Там намедни кто-то выл!»
До сих пор как лист трясётся, даром, что военным был.
Дед к нему зайдёт, бывает, на стаканчик первача,
Тот его и напугает, мол: «Не суйся сгоряча!»

Как велели, дед держался вдалеке от странных мест,
Но однажды вдруг собрался и... нет-нет, да и полез.
Объяснил жене туманно, чтоб к обеду не ждала,
Взял берданку из чулана, потоптался - и туда!
Из бутылки прихрабрившись, до забора добежал,
К высоте приноровившись, ногу аки пёс задрал
И пополз, роняя вату из порвавшихся штанов,
Проклиная виноватых в этой пакости... :-] людей.
По ту сторону забора, правду люди говорят,
Даже самым храбрым впору мигом перелезть назад.
Почесав берданкой спину, разыскав в траве очки,
Дед протёр их о штанину (то-есть, об её клочки).
Вдруг, буквально за спиною раздался звериный рык!
Пятки посетив душою, охнул матерно старик,
Обернулся на рычание, вперил взгляд из-под руки,
Оценил размер создания, морду, лапы и клыки...
Испытал "медвежью слабость" и без чувства канул вниз.
Над вздыбленной сединою грозной тенью зверь навис.

Чуть спустя старик очнулся: то ли жив, а то ли нет?
Вроде жив... Встал, отряхнулся. Точно, жив. Но в чём секрет
Столь чудесного спасенья? Вот берданка, вот кисет...
Погрузившись в размышления, вдруг смекнул: ведь он раздет!
«То-то вдруг похолодало. Долго я, видать, лежал.
И штанина пострадала, будто кто её жевал».
Тронул дед себя за попу: «Да неужто - вся в слюнях!
Хм... Не без аппетита лопал – всё исподнее в дырях!»
Слышал дед такие байки, да не верил, думал врут –
Мол, огромные собаки экскрементами живут.
«Бутафорскими клыками напугал меня, злодей.
Стыдно перед мужиками за потерянный трофей.
А ведь хитро как устроил,– подстерёг и был таков!
Не добыл бы он съестное без своих больших клыков».

Возвращался дед вприпрыжку,
Весь оборванный и злой.
Больше он ни за коврижку
Из деревни ни ногой.