Гумилёв

Дожить хотел до девяноста.
Но прожил только тридцать пять.
Случилось что? Расстрелян просто...
Стихи умевший сочинять!
Однажды он проснулся рано,
Очнулся от плохого сна...
А жизнь-то - это цепь обмана,
И обрывается она...
На самом интересном месте!
Сказал знакомым, что умрёт.
Для офицера дело чести -
Пред казнью сделать шаг вперёд!
Но панихиду в день рожденья
Он зря Поэту заказал!
И в поминальные моленья
Себя невольно он вписал.
Ведь умер Лермонтов в июле,
Родился Гений в октябре.
Погиб не от случайной пули!
Не плакал город на Неве,
Когда о том известно стало!
Свеча ему за упокой
На день рожденья? Не пристало
В великий день скорбеть душой!
Благодарить за радость нужно!
И восхвалять любовь Небес!
Хвалить Богов, всем миром дружно
За это... чудо из чудес!
Священник вместо Михаила
Вдруг произносит: Николай!
И мысль всю церковь озарила:
"Так вот как утешает Рай?
Он стал молиться на коленях!
И умолять его простить...
Но не за жажду приключений,
Не за желание дожить
До дряхлой старости...
Напрасно!
В ответ ни знака - тишина!
Россия, ставшая ужасной,
На казнь Себя вела Сама!
Суды военно-полевые....
И пашня выдана за новь.
Казалась в эти дни лихие
Чужою - собственная кровь!
Он начертил перед расстрелом:
"Иду в последний путь... прости!".
Не углем написал, не мелом,
И строчку только - не стихи!
Конечно, там "ГОСПОДЬ!" стояло.
Единственный Судья людей!
И в тридцать пять его не стало,
Заложника своих идей...


Надежда Деева (Ума). 9.01.24.