Сказка о пещерном патриотизме

В стихах непростая тема как-то не складывается. Откровенно признаюсь – таланта маловато. А почему бы эту сказку не рассказать в прозе? Правила сайта допускают. Итак, это было... В каком конкретно году – наука так точно датировать такое далёкое прошлое пока не научилась. Известно только наверняка, что было это весьма задолго  до рождества и Христова, и Будды, и Заратуштры, и до основания Аркаима, и даже до христианской даты "сотворения мира", в общем, тогда, когда ещё ни арийским, ни гиперборейским, и никаким другим гитлерборейским духом и не пахло. Русским тоже. Где-то во времена последнего Великого Оледенения,
на излёте палеолита. Когда последние неандертальцы ещё жили среди всё множащихся кроманьонцев. Ещё не извёл их более продвинутый вид людей окончательно. Хоть и не слишком премудры неандертальцы, но сильны и драчливы, и в прямых столкновениях
одолевать их нелегко, опасно и весьма кровозатратно. Рони-старший убедительно показал это в своей книге "Борьба за огонь". Нередко продвинутой расе от них и крепко доставалось... Но поговорка "Сила есть – ума не надо", увы, годится лишь для весьма ограниченного числа случаев жизни. И коварные умники кроманьонцы доказали, что их черепная коробка увеличилась не зря. Нашли они другие способы изжить с лица Земли отсталых более древних конкурентов. А вот как – об этом и пойдёт сейчас речь. Итак, на территории одной ещё не существовавшей страны жили два первобытных неандертальских стада. Уважаемые читатели, чуть не допустил оплошку – хотел написать "уже не существующей страны", но вовремя опомнился. Рассеянным делаюсь... Жили два стада, не тужили. Охотились на мамонтов, бизонов, шерстистых носорогов и прочую рогато-копытно-клыкастую братию. При случае и сородича из другого стада харчили с удовольствием. Да и не только из другого стада. И своего соплеменника, если почему либо не ко двору пришёлся, тоже на вертел нанизывали охотно. На деревянный вертел. Металлы пока ещё в недрах Матери Земли спокойно лежали в том или ином виде. Эти два упомянутых стада некогда образовались от распада другого, более древнего, и родство помнили и каннибализм взаимный укрощали по мере возможности, хотя и не всегда получалось. А вокруг появились племена умных и коварных кроманьонцев. Они всё множились, им не хватало добычи в их охотничьих угодьях. И им так хотелось завладеть богатыми угодьями  неандертальских коллективов! Но, повторяю, нападать напрямую было себе дороже. Думали их старейшины, думали, и придумали... Вот как-то небольшая группа охотников из одного стада завалила бизона. Они только собирались его расчленить, и по частям доставить в пещеру своего племени, как вдруг из зарослей вышел кроманьонец. Повыше их ростом, попрямее и выше лбом. Хотели уже неандертальцы его на копья нанизать, но он вдруг дружелюбно обратился к ним на их языке, хоть и ломаном. Заметим, что их примитивный язык был давно подслушан и изучен кроманьонскими разведчиками. Кроманьонец держал в руках какой-то мешок из шкуры зверя. И ласково сказал он: "Друзья, прежде, чем убить меня, попробуйте того, что в этом мешке, в мехе по нашему". Ну, один троглодит, посмелее прочих, подошёл, понюхал, и... попробовал один глоток! В первые мгновения вид у него был растерянный, но потом он довольно улыбнулся и сделал ещё несколько глотков. И пригласил жестом товарищей. А был налит в этот мех, друзья, сок каких-то перебродивших ягод или фруктов. И вот уже троглодиты весело галдят, хлопают дружески кроманьонца по спине. А он и говорит: "Вы храбрые и умелые охотники! И разве справедливо, что этот бизон будет поделен поровну на всех? Кто и пальцем не пошевелил, получат, быть может, лучший кусок, чем вы." "Правильно! – Раздались хмельные голоса. – Давайте-ка мы сейчас отделим себе лучшие куски, а тем, кто не участвовал в охоте на бизона, всё остальное!" И пошли в ход рубила, начался тайный для соплеменников делёж. А хитрый кроманьонец незаметно себе самый-самый лучший кусок урвал. И в кусты. А в это время проходил мимо кто-то из соплеменников и увидел это паскудство. И бегом в пещеру, доложить о воровстве.
Вернулись нечестные охотники с остатками добычи домой, а их там проклятиями и укорами встречают: "Бессовестные! Как вы могли нарушить закон племени, утаить и присвоить лучшую часть добычи?!" А тем хмель ещё кружил головы, и заявили они: "Да пошли-ка вы, захребетники, куда подальше! Мы своё племя организуем, и найдём пещеру и там поселимся!" И ушли в другую пещеру, поменьше, по соседству с пещерой соседнего родственного племени. И подруг своих с детьми забрали. А хитрые кроманьонцы уже дали отведать хмельного напитка и их соплеменникам, и соседям, и им. В обмен на изрядную долю добычи. Понравилось... Соплеменникам при каждой встрече шепчут: "Накажите этих раскольников! Силой верните их в родную пещеру, заставьте закон соблюдать!" А отщепенцам, щедро угостив коварным соком, наговаривают: "Не отдавайте свою свободу! Деритесь за неё! Просите помощи у ваших давних братьев!" А тем братьям назуживают: "Не выдавайте своих! Ввяжитесь в драку и покарайте угнетателей!" Братья поначалу не ввязывались всем скопом. Только отдельные в схватку соседей лезли. А схватки были, в силу изрядного хмельного дурмана с обеих сторон, довольно вялые и бестолковые, длились долго, но результата не давали. И, наконец, решили старейшины другого племени: "Пора помочь родне! В бой!". И ринулось в родственную усобицу всё племя. Изрядно уже споенное кроманьонской агентурой. И масштабы драки выросли, но стала она ещё более бестолковой. Хряпнут дубинкой кого нибудь, и, качаясь от дурмана в башке, отползут на четвереньках отдыхать. Чтобы, набравшись сил, ещё кого либо угостить. Да с хмельных глаз иной раз, не разобравшись, и своих попотчуют. А были в обоих племенах и такие, кто храбростью не отличался. Стояли они в сторонке и морально, криком поддерживали своё племя: "Вдарьте им, гадам, покрепче! Слава нашим героям!" А кроманьонцы не ввязывались. Их дело – хмель поставлять, и кое-какое оружие сражающимся сторонам. Пусть изведут друг друга. И извели. Нет больше на планете неандертальцев... Нет? Есть исключения. Кроманьонцы попользовались уцелевшими неандертальскими женщинами, и их гены нередко вылезают наружу. Уцелели и вдохновители, сами в бойню не ввязывавшиеся. Растворился их неандертальский генофонд в обновлённом человечестве, скрылся до поры. А хитрые кроманьонцы и теперь выявляют их породу, любовно взращивают, увеличивая концентрацию их генов там, где им нужно, вдохновляют последышей неандертальцев на междоусобные бойни. И, как всегда, славят это безобразие потомки "вдохновителей", неистово брызгающие слюной в славословиях современным троглодитам-каннибалам. А рожи у обеих атавистических пород неандертальские. Хоть и сидят они за мониторами, ездят на иномарках и пользуются всеми прочими благами, остались они в своём каннибальском веке. Где стада недоразвитых людей звериным взглядом глядели друг на друга из тьмы вонючих прокопчённых пещер. Они там душами, а здесь только телами. А умные подлые кроманьонцы управляют этими дикарями, стравливая их, сея их руками войну, страх, неуверенность в завтрашнем дне и заражая тупой ненавистью друг к другу, ко всему, что за пределами их тёмного логова. Позволяют и себя поругать, но только издали, напоказ. Для маскировки. Ругайте, мол, сколько угодно, но бейте только друг друга. И не способная уже проспаться низколобая братия, покричав для поднятия духа  антикроманьонские угрозы,  и напившись услужливо подсунутого им кроманьонскими агентами дурмана, продолжает с воодушевлением мордовать и изводить друг друга во славу родной пещеры и на пользу кроманьонцам... Ни что не ново под луной?