Освобождение Шри Нриги

В саду мальцы близ Дваравати,
С утра объятые жарой,
При птичьих трелях и руладе,
Резвились с удалью лихой.

Но от жары и сильной жажды,
Пришлось источник им искать,
Пройдя с той целью сад аж дважды,
И как бы даже не устать.

Спустя пол-утра, может боле,
Удача улыбнулась им,
Найти колодец возле поля,
Где был он будто им незрим.

Колодец тот был пуст водою,
Но в нём на дне лежал варан,
Смотревший вверх с большой тоскою,
Ведь был он явно слаб от ран.

Ребята всячески пытались,
Поднять животное со дна,
Но их верёвки часто рвались,
И тем была их цель сложна.

Тогда они позвать решили
На помощь верную - Отца,
И тотчас к Кришне поспешили,
В палаты пышного дворца,
Туда где ждал Господь Шри Кришна,
Когда вернутся те домой,
И видел как они подвижно
Спешат в покои всей толпой.

Узнав зачем вернулись чада,
Шри Кришна тотчас посетил
Ту местность, что вблизи от сада,
Где Он бывать порой любил.

И подойдя к колодцу Зодчий
Всех звёзд небесных и планет,
Взглянул на дно, в вараньи очи,
Тем дав ему надежды свет,
На то чтоб он скорей покинул
Колодца каменного дно,
Где он как будто бы отринул,
От мира сущего давно.

Когда Шри Кришна наднебесный
Задел животное рукой,
То в тот же миг, для всех чудесный,
Варан с Душой своей благой,
Вдруг превратился в человека,
Светясь всем телом как заря,
Со скромным, как ни странно, эго,
И в латах славного царя.

И стал расспрашивать Шри Кришна
Мужчину в латах, что Он спас,
Пока стоял тот неподвижно,
В столь для него чудесный час,
О том за что он стал вараном,
Какой им грех был совершён,
А может был он где смутьяном,
И в гада был перерождён.

На что в ответ сказал спасённый,
Что в прошлой жизни был царём,
И был к делам благим влечённый,
В чём был по Духу схож с отцом.

И звали встарь его Шри Нригой,
И был он щедрым и благим,
В своей стране, весьма великой,
Где всеми был всегда любим.

Дарил он брахманам безмерно,
В больших количествах коров,
Что делал часто планомерно,
И был во всём помочь готов,
Им как мужам верховной варны,
Учёным, йогам и жрецам,
В ком были Души лучезарны,
Подобно заревым огням.

И вот однажды с позаранок,
Одна из даренных коров,
Во время утренних гулянок,
Под сонным взором пастухов,
От стада брахмана отбилась,
И путь взяла свой на восток,
Где через полчаса прибилась,
Да и смешалась под шумок,
В толпе коров царя Шри Нриги,
Среди и бурых, и цветных,
Где были все они безлики,
В пределах пастбищ луговых.

А через день с того вот стада,
Раджа Шри Нрига подарил,
Во имя лада и как надо,
Всех сто коров, что так любил,
Другому брахману с отрадой,
Не видя то, что в стаде том,
Была корова с биркой снятой,
Когда все были с номерком.

Спустя ещё дней семь иль восемь,
Один из брахманов признал
Корову с пятнышком белёсым,
Ту что ему царь в дар отдал,
Своею личной животиной,
Да только в стаде вот чужом,
И он тогда, как есть, с кручиной,
Просить стал брахмана о том,
Чтоб тотчас тот отдал корову,
Что лишь ему принадлежит,
Ведь царь ему как к богослову,
С Душой, что светит и пленит,
С плеча монаршего, с хвалою,
Навек пожаловал как дар,
Как то и должно по устою,
Неважно млад тот или стар.

В итоге оба те брамИна,
Решив конфликт свой погасить,
Пошли к радже, пока без сплина,
С надеждой спор свой разрешить.

И понял в споре махараджа,
Что он бесспорно виноват,
И что Душа, что их помладше,
Пойдёт за грех сей только в ад.

Ведь по законам Всеблагого,
Нельзя присваивать всё то,
Что было верно у любого
БрамИна ценностью его.

И царь взамен за ту скотину
Хотел отдать, без лишних слов,
Чтоб не печалилось брамину,
Ещё две тысячи коров.

На что царю брамин ответил,
Что ни одной он не возьмёт,
И что не будет впредь тот светел
Душой своей за сей исход.

Так и остался Махараджа,
С грехом на сердце дальше жить,
И изнывать Душой, что падша,
Пытаясь сей момент забыть.

Когда истёк срок жизни Нриги,
Предстал правитель как живой,
Под стон из ада, вопли, крики,
Пред князем смерти и судьёй -
Пред Ямараджей, в царстве мёртвых,
Который тотчас же спросил,
Средь Ямадутов, Духом твёрдых,
Как часть ему угодных сил,
Куда желает царь Шри Нрига,
Быть может сразу в лучший мир,
Где будет всё и многолико,
И пыл, и страсть и вечный пир?

Второй же путь - лежит в ответе,
Как для царей, так и для всех,
За те деяния на свете,
Что Бог Творец нарёк как грех.

И выбрал Нрига для начала,
Ответ свой доблестно держать,
Без лишних споров и накала,
Чтоб грех огню навек предать.

И в тот же миг судья Вселенной,
Низверг царя вновь в мир Земной,
В животной форме, полноценной,
И это был варан степной.

И было в нём от человека,
И ум, и эго и Душа,
И от того две трети века,
Царь всё молился не спеша,
И днём, и ночью Богу Кришне -
На встречу с Ним и благодать,
Что было им совсем не лишне,
Хоть мог о том он лишь мечтать.

И попросил Шри Нрига Бога,
Чтоб он вознёсся в светлый рай,
Там где сияет Сваргалока,
Что ни на есть волшебный край.

И обошёл кругом спасённый,
Владыку Высших чувств и сил,
С улыбкой счастья умилённый,
Чем был Творцу безмерно мил.

Момент спустя он поклонился
Шри Кришне в ноги как слуга,
И через миг, как птица взмылся,
На той ладье, что сдалека
К нему как к Дэву прилетела,
Со стами слуг Творца всех вед,
Чтоб вплоть до райского предела,
Домчать его сквозь свет планет.

Простившись с Нригой Зодчий неба,
Изрёк сородичам своим,
Что брать иль красть что-либо слепо,
У лиц Духовных, что мы чтим,
Ни в коем случае не стоит,
Ведь грех такой не искупить,
За это быстро в ад устроят,
Порвав последней жизни нить.

И напоследок Бог добавил,
Что не позволит даже Он,
Себе нарушить Высших правил,
По тем кто дважды был рождён,
И не считает вещи йога,
Саньяси, брахмана, гуру,
Которых уж не так и много,
В самом монашеском миру,
Своим имуществом священным,
Ведь Он их любит больше всех -
Таких людей с умом смиренным,
И обуздавшим всяких грех!