Я тебя давно не жду...

Я тебя давно не жду, даже не надеюсь. Засыпаю на ходу, не найдя постели: в темноте увидеть сны можно при сознании. Мне заоблачно мягки доски пола стали.
Поутру открыв глаза, вижу дом напротив - на стекле мрет стрекоза, за окном жрет котик. Абажуры - рушники, вышивка на шторах. Из торшеров старики смастерили шоры. Растолстевшие очки, выпуклые линзы... За пределами - пусты бледные глазницы. В телевизоре кричит бликами - реклама. Ограничен, значит, чист. А экран - оправа.
Что за ними наблюдать? Рядом - интересней. Собираются бухать и горланят песни молодые патлачи. Что вы, арт-элита! (Если домофон молчит, кликни Айболита.) Доктор знает, что к чему, - в кожаной косухе он хранит назло всему бошки и полухи, десять граммов порошка, штук пятнадцать марок... Он купается в дружках, но не банчит даром.
Хоть народу пруд пруди, не суюсь без дела. Кто последним наследил, встретился с отделом.
Я работаю теперь продавцом в секс-шопе. И советовать, чтоб хер поместился в жопе, так привычно. Смазки есть, сгладить силу трения... Сложно, сообщив мне весть, вызвать удивление.
В роще фаллосов сижу и читаю Шиллера. Между прочим, без купюр трахнув наркодиллера как-то раз на выходных.
Я себе чужая. Пульс мой короток и тих, знать, сосуды сжаты (слишком много порошков, скляночек, пилюлек). Легче завтракать носком, чем помыть кастрюлю. Без химических веществ никогда - нормально. Нет причин и нету средств. Сила чувств - провальна.
Я тебя давно не жду, разгромив мечтания. А других и не целую в трезвом состоянии.
Окна, стекла, пыльный тюль... нет лишь отражения. Говорю же: нас не ждут даже в отделении.


<2015, Питер>