Григорий Журавлёв история удивительного иконописца

Рыдала мать, заламывая руки :
"За что мне это?! Как мне жить теперь?!"
Но дед сказал :"Я забираю внука,
Ведь он ребёнок всё же, а не зверь!"

Родился мальчик не простой - калека.
Не да'л ему Господь ни рук, ни ног.
Зато был дед, была его опека.
Из развлечений - прутик и песок.

Держа зубами прутик, мальчик шустрый
Стал рисовать картинки на песке.
Все удивлялись этому искусству,
О жалости забыли и тоске.

Однажды на реке купались братья,
А Гриша ждал один на берегу.
Вдруг - дикий крик - орёл схватил в объятья,
Каких не пожелаешь и врагу!

Двуглавым был орёл тот, необычным.
Взлетел он с тельцем маленьким легко,
Лишь детский крик, для птицы непривычный,
Заставил сбросить "груз" недалеко.

Но "подстелили Ангелы соломку" -
Сказали деревенские тогда.
Господь сберёг несчастного мальчонку,
Падение не принесло вреда.

Сам Гриша рос весёлым и смышлёным.
Пришла пора - и в школу на урок
В санях его повёз зимой студёной
Любимый дед: "Давай, учись внучок!"

Григорий жадно постигал науки
И выбрал дело по душе себе.
В иконописной мастерской безрукий,
С увечностью в пожизненной борьбе

Он образа писал. Сводило скулы,
Глаза ломило, вместо шеи - боль.
Не зная про отгулы и прогулы,
Он всю семью кормил - святая роль.

Иконы были впрямь нерукотворны,
Их люди разбирали нарасхват.
И новый храм расписывать бесспорно
Григорию доверил меценат.

О, тяжкий труд! Молитвы лишь спасали,
Терпение и силы дал Господь.
Божественные фрески помогали
Боль и усталость вновь перебороть.

А слава до царя и до столицы
В конце концов однажды добрела.
Григорий Журавлёв стал живописцем
Семьи монаршей - дивные дела!

Домой вернулся с царскими дарами.
Работал много, бедным помогал.
Шутил, смеялся, полон был мечтами...
А что потом? Двадцатый век настал.

Век войн кровавых, отрицаний Бога,
Гонений, поношения церквей...
Ну вот мы и дошли до эпилога
Истории, достойной наших дней.

Григорию, избраннику Господню
Однажды откровение сошло:
"В жестокую - мир превратится - бойню,
Твоё исчезнет вовсе ремесло!

Молитвы, церкви, Вера и иконы
Уйдут из жизни раненой страны,
Как вытекает кровь из обречённых,
На плаху осуждённых без вины".

Григорий стал болеть. Душа терзалась.
Но сжалился Господь, призвал к себе.
Он не дожи'л до дня, когда осталась
Страна с безбожьем яростным в борьбе.

 А храм стоит. И ныне живы фрески.
Иконы строго смотрят в полумгле,
Как памятник о временно'м отрезке,
Когда жил Мастер Божий на земле.