видения блаженного филимона 35

1.рябина

сколько твоей рябине
плакать о невозвратном?
красное однократно,
гроздья уже забыли
горечь пустых желаний
о невозможном цвете,
гроздья горят на ветке —
птицам зимы посланья.


2.счастье

мы так живём, как будто ждёт
нас за порогом безучастность,
мы приглушаем даже счастье,
как будто кто-то украдёт
его бесхитростный мотив
свистать зевакам на потеху,
рискует даже пиротехник,
когда огонь его летит
и распадается на сны
разнокалиберных соцветий,
и счастье наше безответно
дрожит на кончиках ресниц.


3.беспокойный дар

у человека другое небо,
у человека другой мотив,
сколько захочешь ему простить,
светлому ангелу на потребу?
сколько захочешь ему отдать,
чтобы потом не скорбеть о большем?
сколько тебе не хватает боли,
чтобы принять беспокойный дар
и до скончания всех времён
слушать звучанье небесных скрипок,
у человека глаза открыты,
чтобы наследовать путь прямой.


4.синяя птица

как мне тебя утешить, отче,
если твой посох уже в цвету?
цвет абрикосовый за версту
благоухает, когда захочешь
синюю птицу — иди за ней,
не устрашаясь привычной боли,
небо ли полнится той любовью,
чем безусловнее, тем верней
разве что нежного сердца стук —
синяя птица в моих ладонях,
как мне её удержать надолго
в мире возможных силков и пут?


5.стеченье дней

то ли ещё случится
с бедной твоей душой,
думаешь, хорошо
быть перелётной птицей?
верить стеченью дней,
жить глубиной полёта,
думаешь, что хоть кто-то
хочет лежать на дне,
слыша в роптанье волн
хищные крики чаек,
думаешь, что случайно
рыскает серый волк,
ищет кого бы съесть,
лишь бы забыть о жажде,
смерть не приходит дважды,
короток жизни век.


6.голубица

голубица спрячется в покое
от морозных звуков декабря —
кто бы неустанный звукоряд
выносил послушно и покорно,
кто бы различал своё лицо
в групповом портрете соответствий,
голубица спрячется от ветра
в дереве, посаженном отцом,
в мрачном и рассохшемся дупле
коротать последнюю неволю,
ничего, что ветер страшно воет,
сладко умирается в тепле.


7.буратино

достань до неба, упади
в иную бездну, буратино,
проткни привычную картину
точёным клювом парадигм,
взойди отчаянной звездой
над головами пилигримов,
найди в пространстве обозримом
шальной отрезок от и до
и освети его лучом
блаженного недоуменья,
сначала пальцы онемеют,
потом корявое плечо,
в преддверье тающего сна
и пробуждения неволи,
попробуй новое сегодня
в себе вчерашнем опознать.