Подари мне год здоровой жизни

(из одноимённого сборника).
Краткое предисловие:
Передача Андрея Малахова с участием Ника Вучича запомнилась коротким эпизодом, когда А.Гурнов задаёт Нику вопрос: Не хотелось бы ему(Нику), в самой несбыточной мечте, хоть на короткий миг оказаться в положении человека здорового, как говорится, о двух руках и ногах, со всеми вытекающими для него безграничными  возможностями(привожу вопрос не дословно, но близко по смыслу).
Короткая пауза, некоторая растерянность - и такой же короткий ответ: А зачем?
Теплившаяся по ходу передачи зыбкая симпатия к этому человеку улетучилась безвозвратно.
Лишний раз пришлось убедиться в правоте слов М.Задорнова - мы разные! И даже в этой разности нам больше понятен их прагматизм, чем им наше желание и умение опереться на внутренний стержень и преодолеть непреодолимое. Общаясь с такими же, как я сам инвалидами, не единожды приходилось слышать от них - была бы возможность, хоть короткий миг прожить жизнью здорового человека, отдали бы за это всё. Всё накопленное прожитой жизнью и все, что ещё возможно прожить. Изумляет потрясшее единообразие в дальнейшем желании их - проститься, попросить прощение у своих матерей, пронёсших их по жизни, как Богом данный крест и, покинув дом, уйти навстречу солнцу.
И идти - до последнего дня, часа, минуты подаренного судьбою счастья.
Чтобы Душа, покинувшая с последним предсмертным вздохом тело, разлетевшись над бескрайними земными просторами, упокоилась, вселившись в другом теле, измученном комплексами, порождёнными физической убогостью, подарив ему мечту и надежду.
А иначе, зачем жить...
                *        *         *
Не печалюсь о грядущей тризне.
Не хочу о жалости просить.
Мне прожить бы год здоровой жизни.
Душу бы и тело распрямить.

Чтоб забыть, как больно сердце ранит,
Взгляд косой и шёпот за спиной.
Пусть Судьба мне этот год подарит.
Я верну ей прожитые мной.

Я верну ей костыли с коляской,
Для которых тесен коридор.
И уйду гулять с собакой-лаской,
На цветочный, луговой простор...

Утренней зарёй ко мне ведомый,
Заалеет дымкою восток.
Попрощаюсь с милым сердцу домом
И уйду, перешагнув порог.

Соберу дорожную котомку.
Не забуду мамин бутерброд.
Прихвачу футляр с гитарой звонкой.
Ручку и потрёпанный блокнот.

Скрипнут вслед расшатанные доски,
Старенькой калитки на ветру.
И сбежит со мною пёс-Барбоска,
Что щенком прибился ко двору.

По лесам, равнинам, плоскогорьям
Я пойду, не ведая преград.
У костра - под небом, в чистом поле,
Буду спать под перезвон цикад.

Отклонюсь с пути, но ненадолго,
Чтоб увидеть, как издалека,
Распахнёт ко мне навстречу Волга,
Для своих объятий берега.

Сказочную ширь степей Заволжья.
И Урала гладь лесных озёр.
Всё увижу - и по воле божьей,
Я в сибирский окунусь простор.

Где навстречу мне гора Белуха,
Облаком приветливо взмахнёт.
И в лесной глуши изюбрь чуткий,
Свадебную песню пропоёт.

В том пути ничто не потревожит.
Не спугнёт заветную мечту.
Но настанет день, который все же,
Подведёт под этот год черту.

Не собрать по жизни, что посеешь.
Но судьба-злодейка ждёт ответ.
На вопрос последний: Не жалеешь?
Ей упрямо прошепчу я: Нет!

Жизнь и смерть, как полосы на зебре.
Не дано их смертным обмануть.
Кончен путь. И только будут кедры,
Подпирать ветвями "Млечный путь".

Где ведут свой хоровод "Плеяды",
В вечном звёздном танце без конца.
Где грустит в тоске, отстав от стада,
Теплое созвездие "Тельца".

Где багаж, души моей нетленной,
С приамурский сопок и лесов.
По бескрайним уголкам Вселенной,
Развезёт созвездие "Гончих псов".

Догорит костёр в ночи морозной
Серой мглой укроется утёс.
Навсегда в глазах потухнут звёзды.
Заскулит тревожно верный пёс.

Стылые ладони мордой тронет.
Теплым языком щеку лизнёт.
На Луну последний раз завоет.
И затихнет у остывших ног...

В далеке-далёком, за туманом.
В буднях повседневной суеты.
Все поймет, почувствует лишь мама,
Уронив тарелку у плиты.

И заплачет - горько, некрасиво.
Трепетно прижав ладонь к груди.
Ей моё последнее - спасибо.
Ей моё последнее - прости.