Поэма о Слове

    «Песни рождают любовь, и любовью рождаются песни.
Пой, чтоб тебя полюбили, люби, чтоб тебя воспевали.»
      ТУКЦИАН


       - Поцелуй - это высшая форма выражения чувств.
       - У поэта стих - высшая форма выражения чувств.
       - Но я-то не поэт…
       - Поэтому ты целуешь, а я - пишу…
            Из вечного спора

1.

Кого целую же? -
Кому пишу!
Строка чарующа,
Так воскрешу
В ночной смиренности
Усладу дня.
Звезда полярная, целуй меня!

Кого оставила? -
Кому - обоз.
И взят за правило
Немой вопрос,
Как переменчив был
Тот силуэт:
Кто эта женщина?
И кто - поэт?

Кому свобода я,
Кому - острог.
В глазах - безродная,
Но слух востро
Держи. Божественным
Один завет:
Что эта женщина
Тебе - поэт.
Тебе, Поэт!

2.
Ночь была запоздалой:
Скромна, тиха.
Этот день стоил мало -
Того стиха,
О каком, нерождённом,
Весь век жалеть.
Как огню - побеждённым
В полях истлеть.

И, пришедшей на исповедь,
Льстите мне,
Что отрывками взыскано
Там вдвойне.
Что, хлебами несжата,
В покос - смолчу,
Что бредёт провожатый
Со мной к плечу.

И ведёт, точно бездарь,
Малюток в бой.
Их - по пальцам, он резвый,
Не мы с тобой.
Нам успеть к современью
Дождей-снегов,
Да оставив именье -
Во стан врагов,

Где из сёл осаждённых
Ступив во мхи,
За детей нерождённых
Принять стихи.
Бессловесные - мытарь
Возьмёт рублём,
Да беспамятства жито
Взгорит огнём,

И тогда, обернувшись
Молитвой - речь
Доведёт лет минувших
Одну из встреч.
И с листов белым-белых,
К слезам глуха,
Эта ночь стоит в целом! -
Того стиха…

3.
Земля моя златая,
Серебряная грусть!
Заботницей листаю
Исписанную Русь.

Отшельницей кочую
От справы до Христа.
Ликую, что хочу я -
Лишь чистого листа

Да ясности: пробившись
Сквозь слов пустых поток,
Всклокочью полюбившись,
В предзимь пустить росток.

И нежит сон летящий -
Силён в признаньи дух,
Что к слову приходящий
Меня читает вслух.

Что слушает из края,
Куда не доберусь,
Земля моя златая,
Серебряная грусть!

4.
Во все года - зреть!
Во все глаза - цветь!
В твои врата - рай!
Во все стихи, знай:
Безумства исход -
Блаженство и год,
Который вполне
За тысячу - мне!

5.
Не зная слов, не веря в перемены,
Не доходя до истины, в сердцах,
Желали мести, жаждали измены
И подражали вычурам в певцах.

Хотели славы, запросто всходящей
Из берегов тетрадных и нутра.
Перо в ночи скрипело так маняще
Похмельным бредом, принятым с утра

За глубину исполненного взгляда,
За пару рифм, за весточку с полей.
За теплоту, наполненную ядом
И сквозняки зияющих щелей…

6.
Снежный вихрь ложится на дорогу,
Как чужих ругательств резвый скач.
Смейся, бравый: эка недотрога,
Возведённый, мучайся и плачь.

В каждом звуке - чувств озлённых кромка,
Как в снежине каждой - сила лет.
Вот уже захваченная промка*
Зимней спячке выдала обет.

Вот уже осины по болотам,
Растопырив пальцы, ждут подмог.
И, покорно сгорбясь, чтут кого-то
Под остылой прелостью дорог.

Будто через веси слышат слово,
Зазывая в чащу на ночлег.
И бредёт дорогою знакомой
Теплота за скрипами телег.
   
И под этой доблестною ношей,
Забывая ругань и злобьё,
Снежный вихрь опомнившись порошей,
Закружит в молчание моё…

*промка - промышленный район у города, окраина

7.
Звоном колоколен,
Званами на чай,
Щедростью застолен -
Вновь, Москва, встречай!

Разлетайся, морок!
Расступайся, ночь!
День сегодня долог -
Неугодам всклочь.

Небу спозаранку
Диво забытья:
Вот бы персиянку,
А приснилась я.

Месяц над домами
Не хитёр, но строг:
Первым с чудесами
Слово было - Бог…

8.
Рукой коснуться строк и обрести покой,
Не жаждать перемен, не ведать отречений.
Ты говорил, что я давно была такой,
Скрываясь от других - избитых - назначений.

Ты упрекал, что мне с простёртой нищетой
Не нужен был ни хлеб, ни вина, ни созвездья.
А мне казалась жизнь восторженно-большой,
Понятной лишь стихам и малой для возмездья.

И сколько б ни прошло - веков, поэм и дат,
Какие б ни стряслись несчастья, вехи, драмы -
Останусь: часовой, ревнитель и солдат,
И подданной навек - одной прекрасной дамы…

9.
Ты закончишь неистово, величаво,
Размашистым росчерком: «Уходи!»
Ты думаешь, что по-прежнему имеешь право
На сердце, бъющееся в груди

Моей?
Такой?
Вздыбленной от горячки,
От расстояния острия!
Когда: обманщица, мразь, гордячка,
Да я это всё! Все эти - я!

И что ты знаешь о силе слова,
Чтобы размахивать им вот так?
Снова свора с тобой - сурова,
Подыгрывая злобе твоей в такт,

Изображая пристальное внимание,
Прикрываясь ликами всех святых.
Чего стоит твоё понимание,
Бедное, да ещё и делённое на четверых?

Больно тебе, говоришь? С кривой улыбкой
Вживаешься в мученика роль?
Да что ты знаешь о горле крика,
В котором выматерена вся боль

С визгливых упрёков, с судьбы изломов,
Когда маска смерти - уже в лицо…
Долго ещё пальцам сплетаться скромно,
И фантомными болями - выброшенное кольцо,

Дрожа чернилами: тоньше, дальше,
Чтоб не застигнутыми быть врасплох.
Я ведь говорила о страшной фальши
Прежде, чем ты окончательно оглох.

Так вот грудь эта вздрагивала и задыхалась,
И умоляла её вылечить.
А сердцу нужна была лишь тишины малость,
Но однажды ты расколол его и дал вытечь

Всей любви. И всё - в подпол.
А сама - по свету, занимая.
И когда уже отрёкся от неё святой апостол,
С креста снимая

Неживую, не веря в воскресение,
Пришло спасение -
Слово!
За которое - на всё готова,
Только бы не возврат
В ад
Немоты.
И пусть что угодно говорят,
Не понимая.
Жаль только, что не понял ты…

10.
Мы встретились у одиночества,
На острове среди веков.
Лишь Слова гордое высочество
Во всём величии стихов

Предстало - золота белесее,
Всё выведав. Как на духу:
О, ты принадлежишь поэзии,
Как я принадлежу стиху.

И потянулась даль беспечная
Сребром весомым - облаков.
Ласкалось с нежностью поречие
К счастливой глади берегов.

И стало равным - равновесие,
Рожок пришёлся пастуху:
Что ты принадлежишь поэзии,
Как я принадлежу стиху…

11.
Закат разгорался за лесом,
Терялся в молчании путь.
Со звёзд, никому неизвестных,
Пытался напев соскользнуть.

И был он так скромен и тонок,
Как лёгкость ночных покрывал.
Смотрел удивлённо спросонок
На тех, кто его открывал.

И стрелкой у Новой Купавны,
Нежданный найдя разворот,
Вдруг Муза, ступая державно,
Венчала раздолье красот.

У самого края заката,
Сошедшего в долгую ночь,
От Слова легко и крылато
Рождалась у Музыки дочь!