Ам. Саккас-учитель Плотина и христианский богослов

ПРЕДВАРЕНИЕ:
Во дни Апостольского Поста в рождество честного славного Пророка,
Предтечи и Крестителя Господня Иоанна с радостью от Феофила

Аммоний Саккас – учитель Плотина, христианский проповедник и богослов
Аммония Саккаса (др.-греч. ;;;;;;;; ;;;;;;, лат. Ammonius Saccas; 175 – 242) чаще всего представляют как древнегреческого философа, жившего в Римском Египте, в Александрии. Философы александрийской школы Гиерокл (IV в. н. э.) и Немезий (IV – нач. V в.) указывают на Аммония Саккаса как на философа, согласовавшего в своем учении идеи Платона о нематериальности души и учении Аристотеля об уме как последней причине и перводвигателе всего сущего. Однако наиболее важным в этой связи и заслуживающим наибольшего внимания, на наш взгляд, является учение Аммония Саккаса о самосозерцании. Само понятие «самосозерцание» (в значениях – «смотрение внутрь себя», понимаемом как «самососредоточение», или даже «созерцание Бога» в своей душе) появляется впервые в истории западноевропейской философии у Оригена-христианина (ок. 185 – ок. 254) [1]  и, позднее,  неоплатоника Плотина (232 –242/243), жившими примерно в одно и то же время. Сегодня о том, чему учил или что проповедовал Аммоний Саккас мы можем с большей или меньшей уверенностью судить на лишь основании того, что содержится в учениях неоплатоника Плотина и у отцов христианских церквей, именно тех, которые слушали или даже учились у него [2] .

Есть ли основания считать Аммония Саккаса автором «Ареопагитик», т.е. никем иным, а именно Псевдо-Дионисием, но, разумеется, не Ареопагитом? Вероятность подобного рода существует [3] . Конечно, сам Аммоний Саккас не мог ничего опубликовать, поскольку брал клятву со своих учеников не разглашать услышанное ими от него «сокровенное богословие». Но, вполне вероятно, чтобы кто-то из учеников Аммония (возможно и не неоплатоник, но слушавший его) сделал подробные записи сокровенного учения этого христианского проповедника, с тем, чтобы затем учить по ним других. Свидетельством чего являются явные совпадения отдельных мест произведений «Ареопагитик» с сочинениями неоплатоников Плотина и Прокла. Но особенно интересен здесь именно Плотин, правда в редакции Порфирия [4] . Установлено, что под именем таинственного Дионисия примерно в VI веке эти произведения получили уже достаточную огласку и привлекли пристальное внимание христианских философов и богословов.

«Единое не есть сущее, но родитель его, и это – как бы первое рождение, ибо, будучи совершенным, так как ничего не ищет, ничего не имеет и ни в чем не нуждается, Оно как бы перелилось через край [курсив мой – Г.Х., для сравнения см. сноску 4] и, исполненное Собою, создало иное» [Порфирий, 2017: 15-23; Плотин, 2005: 52-53]. Плотин весьма достойно передаёт богословие своего учителя Аммония Саккаса [5] . Здесь нечего исправить и, пожалуй, нельзя сказать лучше: Абсолютное (Единое, Бог), обладает Совершенным Бытием, то есть то, что вмещает в Себя всю полноту бытия, и потому, в переизбытке Своей Полноты, может только излить Самое Себя, родить иное Самое Себя: Сущее в несущем, Единое во многом, Бесконечное в конечном, Вневременное во временном, Совершенное в несовершенном, Бессмертное в смертном утаить – т.е. все то, что отделившись от Него (от Бога), будучи Единым с Ним, отдалилось от Него и утратило свое совершенство, чтобы затем вернуться к Нему. Таков взгляд неоплатоников на Единое очень близкий христианскому вероучению.

Согласно такому пониманию человек, если хочет быть подобным Богу, т.е. совершенным, должен стать тем, кто ничего не имеет, и ничего не ищет в этом мире, потому что он, как Образ и Подобие Божие, все имеет от Отца своего и, будучи преисполненным Его Любви («Бог есть любовь»), изливает Ее от полноты своей щедро, пребывая здесь как странник на чужой земле. Это умонастроение звучит во многих моих стихах.

Странник, где твоя Пустыня,
Посох и сума?
«Грех мой предо мной есть выну», [1]
Успаси меня.

Может здесь мы ненадолго.
Может навсегда.
Может быть… Не знаем толком,
Что здесь и когда.

Может быть к чему-то что-то.
Может ни к чему.
Может нам поможет кто-то.
Может я ему.

Может. Почему – не знаю.
Может – вот и всё.
Правдой веры прозреваю –
Всё здесь не моё.

Странник, где твоя Пустыня
Посох и сума?
«Грех мой предо мной есть выну»[1]
Ты помилуй мя.

[Феофил. «Странник, где твоя Пустыня…», 01.07.2022]


Так и поймем выражаемое здесь правильное понимание места человека на земле: странник не ищет большего у того, кто дал ему на время пищу и кров, по сему, как и учит нравственное богословие христианской веры, будем довольны всем что имеем в этом мире малым, как и многим [Сир.29:26].

«Великое приобретение – быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости. Подвизайся добрым подвигом веры, держись вечной жизни, к которой ты и призван, и исповедал доброе исповедание перед многими свидетелями» [1Тим.6:6-12].

Аммоний Саккас, несомненно, был проповедником этого нравственного учения. То, что нам известно о нём словно сокрыто покрывалом тайны. Да и сам он не хотел, чтобы сокровенное его учения было бы легко доступно всем.
Все великое и благородное в христианском богословии, пришло к нам не от неоплатоников (как полагает Е.П. Блаватская), а, скорее всего, от таких проповедников, как Аммоний Саккас.

То, что мы знаем сегодня о личности Аммония кажется недостаточно определенным. Гегель, как и многие философы, полагают, что ношение мешков было основным занятием Аммония, так сказать источником средств к существованию. Между тем как сей загадочный Аммоний, вероятно, носил грубую одежду – мешковину. И именно поэтому получил своё прозвище Саккас от ;;;;;;;;;; (одетый во вретище). Одежда – привычная для глубоко верующего человека. Со слов Блаватской Е.П. Аммоний был добрейшим человеком: «был наделен такой исключительной, почти божественной добротой, что был назван Теодидактосом (;;;;;;;;;;;), «Богом обученный»». [Блаватская Е. П., 1994]. Разве можно в этом усомниться? Человек, любящий только самого себя, называется эгоистом. Человек, любящего других как самого себя, называется добрым.

Аммоний, был не только проповедником, но и носителем той благородной и богоугодной нравственной дисциплины, духу которой учил своих учеников. Ведь он был из христианской семьи. Он сердцем принял призыв Спасителя к своим ученикам об оставлении всего, что имеешь [Мф.19:21; Лк.18:22]. Сегодня большинство исследователей «склоняется к тому, что автор «Ареопагитик» был монахом сирийского происхождения». Своим суровым аскетизмом Аммоний Саккас являет нам образ жизни монаха. Это было характерно и для некоторых его учеников. Ориген, как христианин, во многом был похож на своего учителя. О нем известно, что он, как и его отец, умер мученической смертью за исповедание Христа. В своей жизни он, как христианин, довольствовался малым: спал «на голой земле, ел мало, ходил босым». По-видимому, эта святая простата и бедность, была настолько вопиющей, что «его ученики не раз выражали готовность поделиться с ним своим имуществом, но Ориген отвечал категорическим отказом». Он «подверг себя добровольному оскоплению» [Ориген, 2023: 1]. Вряд ли Ориген воспитанный в традициях александрийской школы аллегорической экзекгезы, будучи сам наиболее ревностным последователем идей аллегоризма в экзегетике», буквально воспринял слова Искупителя о скопцах [Ориген, 2023: 1] [Мф.19:12]. Скорее всего, причиной оскопления было желание отвести от себя распространившуюся вокруг его учительства клевету в отношении неподобающего интереса к женскому полу, поскольку у него учились и женщины.

Из всех учеников Аммония его больше всего знал Плотин, так как был в постоянном общении с ним (учился у него) одиннадцать лет, но сам Плотин так ничего и не оставил нам в память о своём учителе, о его образе жизни и качествах, характеризующих этого удивительного человека.

Исходя из того, что нам известно о личности Аммония Саккаса и его философии, можно утверждать, что он не является неоплатоником или даже основоположникам неоплатонизма, скорее всего, он представитель ранней христианской философии и христианского богословия. Его учение о Боге как Едином, расходится с язычеством. И, если основываться на том, как передаёт это учение его ученик Плотин, учение Аммония Саккаса содержало некое философское толкование Бога-Отца как Абсолютного, Совершенного, Единого, Творца всех, Сущего в несущем и Несущего во всем сущем. Поэтому вряд ли такой человек как Аммоний Саккас отступил от христианства, хотя то, чему он учил, было рассчитано на понимание немногих.

Говорят, он проповедовал для мудрых необходимость мистического созерцания (самопознания). В греческом языке это предается словом греч. ;;;;;; имеющее основное значение «смотрение умом», т.е. теоретическое рассмотрение, понимаемое как «умозрение» или взгляд, не довольствующиеся видимостью и потому обращенный внутрь предмета. В собственно религиозном смысле это, согласно преп. Исааку Сирину, – «сосредоточение души на над-умных тайнах», т.е. буквально – рассмотрение или, точнее, созерцание того, что выше человеческого ума [Исаак Сирский, 2009: 335, 339], когда человеком движет желание «увидеть» невидимое, некие «дальние края», находящиеся за пределом возможного для обычного зрения. «В философии Святых Отцов слово «созерцание» – ;;;;;; – имеет онтологический и гносеологический смысл. Оно означает: молитвенно-благодатное сосредоточение души на НАД-умных тайнах, которыми изобилует не только Троическое Божество, но и сама человеческая личность, как и сущность Богом созданной твари».  [Преподобный Иустин (Попович), 2003: 36]. Еще и сегодня наука, и особенно научная теория, понимается как способ «видения», т.е. теоретического рассмотрения и выражения невидимого.

В христианском понимании подобное смотрение чаще всего понимается как Откровение Бога человеку [экстазис (;;;;;;;;) у неоплатоников], когда душа озаряется Божественным Светом. При этом сама душа должна быть чистой, отрешенной от плотских привязанностей и страстей [6], ибо только «чистые сердцем» Бога узрят [Матф.5:8].

Оставив внешнее, и чувства, и слова,
И шепот мыслей, вожделеющих земного…
В Себе Самом, вдруг разлучась с собою вся,
Взойдем во Мрак иного бытия,
Войдем во Свет, Который был нам Тьмою.

В переполняющейся Полноте
Неиссякаемый Источник Дарований,
Объединяет сущих [1] исхождением во вне [2]...
Сияет Свет в кромешной Тьме
Неуменьшающихся преподаний.

О Благость Божия! Премудрость, Свет и Святость.
Создатель всех для Бытия. [3]
Предвечно Сущий, Безначальный,
Покой Премудрый, Беспечальный [4]
Для тех, кто здесь взыскал Тебя.

Оставив внешнее, и чувства, и слова,
И мысль оставив, место дав Покою.
В Себе Самом, вдруг разлучась с собою,
Взойдем во Мрак иногобытия,
Войдем во Свет, Который был нам Тьмою.

[Феофил. О воспарении к сверхъестественному сиянию Божественного Мрака, 06.04.2023]

Вот правило, выраженное прикровенно в ответе Бога своему избраннику Моисею: «лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» [Исх.33:20], т.е. когда плотью умрете, но все еще живы, тогда увидите Отца всех. Плоть и все плотское делают невозможным исполнение желаемого человеком – «увидеть славу Божью», о чем просил Его Моисей и о чем ему было ясно сказано.

Умерщвление плоти Христа ради и смирение – условие общения с Богом [3Езд. 5:20; 6:35; 8:23], чтобы быть услышанным и приобрести Его благоволение. Поэтому пост – важнейший элемент христианской культуры и нравственной дисциплины служения Богу. Он же – предварение покаянной молитвы перед причащением святых тайн Христовых, чтобы живу быть. «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» [Ин.6:54]. Св. Апостол Павел говорит о себе: «…усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» [1Кор. 9:27], «… ибо я научился быть довольным тем, что у меня есть. Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии, и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» [Фил.4:11-13]. Святой апостол Павел в молитвенном стоянии пред Богом достиг той степени совершенной чистоты, когда он, с его слов, был восхищен до третьего Неба [2Кор.12:1-4].

Согласно христианским представлениям смерть для плоти и есть рождение для Бога. И именно такой смерти Бог хочет от человека. Самое простое правило духовной традиции православия – позволить душе нашей «умирать для плоти» особенно во дни поста.
С этой точки зрения аскетизм и аскетическая практика, или то, что в Священное Писание называет «умерщвлением плоти» – условие Богообщения. Сокровенное, божественные тайны или то, что означает «зреть Лице Господа» – это то, чего достойны избранные.
По-видимому, Аммоний учил как от широты внешнего отступить внутрь самого себя, ибо Царствие Божие «внутрь вас есть» [Лк.17:20]. Это же, понятое должным образом, есть движение от видимого, в глубину невидимого. Ветхозаветная онтология и метафизика Благовестия располагают к подобному рассмотрению, которое возвещает: «видимое временно, а невидимое вечно» [2Кор.4:18], «из невидимого произошло видимое» [Евр.11:3].

Если для созерцания внешнего (видимого) не требуется усилий, то созерцание, направленное внутрь самого себя (так называемая медитация) требует отрешения от внешнего и особой дисциплины внимания, обращённого исключительно в глубину внутреннего. Некоторые святые отцы называют такое смотрение именно сосредоточением, в котором все внешнее должно быть отринуто и тогда душа молящегося будет пребывать в молитвенном стоянии, которую Исаак Сирин (как и неоплатоники) назвал «экстазом, или восхищением» [См.: Святитель Феофан Затворник, 1994: 240-241; Святитель Феофан Затворник, 2003: 245-247].

Вот, что говорит Плотин (ученик Аммония Саккаса) в переложении Порфирия:
«… когда душа чиста, она соединяется со своим Родителем [т.е. Богом-Отцом – Г.Х.], и ее добродетель после ее обращения состоит в знании и ведении Сущего; не потому, чтобы она не имела его сама по себе, но потому, что без того, кто прежде нее [7], она Его [8] не увидит» [Порфирий, 2017: 15-23]. Поэтому Ум есть Единое во многом, как Сущее в не-сущем. Лишь глядя на себя ты присутствуешь (существуешь). Так, что когда ты смотришь на другого, ты отсутствуешь (для себя), когда, глядя на другое, зришь в нем самого себя, ты отсутствуя (для себя) присутствуешь (в ином самое себя).
«Вот как важно для человека пребывать в том, что присутствует в нем, и быть вне того, что вовне. <…> Чтобы быть вместе с Сущим [т.е. с Богом – Г.Х.], не отходи от себя. Ты сам не присутствуешь в себе, хотя и присутствуешь, ты сам – [одновременно] присутствующий и отсутствующий, а отсутствуешь ты тогда, когда взираешь не на себя [божественного – Г.Х.], а на другое» <...> «Так что тебе, вообще говоря, возможно знать, что присутствует и что отсутствует в Сущем [в Боге – Г.Х.], которое присутствует везде и, опять же, нигде. <…> Для всех же тех, кто уходит от самих себя к иным вещам, Сущее отсутствует, поскольку они сами отсутствуют для себя [божественного – Г.Х.]. <…> И значит, верно было сказано, что человек на земле пребывает в темнице, как совершивший побег [с небес]. <....> он пытается разорвать свои оковы; поскольку, будучи обращен к вещам дольним, он оставляет себя божественного...» [Порфирий, 2017: 43-45].

Эти рассуждения лишь по видимости платонизм. Но более всего они напоминают нам христианское богословие о Боге-Отце (Едином-Сущем) и о человеке, который присутствуя в Сущем, уходит от Него. Отдаляясь же от Сущего (Единого, Бога), он, тем самым, склоняется к не-сущему, уходит от самого себя. В силу чего Сущее (Единое, Бог) отсутствует для него. Так что только любовь к Богу и божественному в самом себе может возвратить утрачиваемое [Порфирий, 2017: 43-45]. Характерно, что М. Хайдеггер в дальнейшем преобразует эти рассуждения Плотина в философские категории «бытия-присутствия» и «бытия-отсутствия», совершенно выхолащивая при этом все, что имеет прямое отношение к христианскому богословию и христианской антропологии. Заимствование, основанное на искажении и весьма тенденциозное.

При жизни своего учителя (Плотина) Порфирий, вряд ли написал, что-либо против христиан, как и многие из своих работ, поскольку в философском отношении он во многом заметно уступал своему учителю и зависел от него. Даже тогда, когда он излагает нечто от себя, то выступает чаще всего лишь как комментатор учения своего учителя (Плотина), сопровождая «своё» пространными цитатами из Эннеад. Плотин не позволил бы ему оскорбительной критики в адрес христианского вероучения тем более критики своего учителя Аммония Саккаса.

В учении Аммония Саккаса было то, что он запрещал разглашать своим ученикам. Некое сокровенное богословие его учения (Е. П. Блаватская). Это очень похоже на правду. Ибо если учение не является сокровенным, тогда зачем было брать клятву о неразглашении? Что представляет собой это учение, каково оно и у кого было взято Аммонием мы не знаем. Плотин, в переложении Порфирия, ссылается более всего на Платона и Аристотеля. Для него и Порфирия это, неоспориваемые авторитеты, как и для всех неоплатоников. Таков же и Прокл. Неужели Аммоний Саккас в изложении своего учения следовал Платону? Что же есть тайного или сокровенного у Платона? Ничего. Только в учении Христа было нечто, что возвещалось лишь избранным в меру их способности вместить (понять и принять): «И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют…» [Мф. 13:10-13]. «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину…» [Ин. 16:12-13].

Все же христианские мотивы присутствуют в рассуждениях неоплатоников (особенно у Плотина), но какие-либо ссылки на христианские источники отсутствуют. В основном это ссылки на Платона, Аристотеля и стоиков. В этом отношении представляют интерес характерные фрагменты из «Эннеад» Плотина (Трактат I.7. О первом Благе и иных благах»):

«Но если жизнь и душа существуют после смерти, то смерть есть, пожалуй, и благо, – в той мере, в которой душе действовать лучше, когда она лишена тела». «Должно сказать, что жизнь в теле сама по себе есть зло, что лишь благодаря добродетели душа возникает в Благе, не благодаря жизни составленного (с телом – Г.Х.), но благодаря отделению себя уже сейчас» [Плотин, 2004: 261-262].

Сопоставим со словами св. апостола Павла: «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу» [Рим.7:18]. «Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха» [Рим.7:25].

Итак, Аммоний Саккас, скорее всего, не имеет ничего общего с неоплатонизмом, так же, как и неоплатонизм, не имеет ничего общего с сокровенным христианским богословием в том виде в каком мы находим это в Евангелиях или, в особенности, у Псевдо-Дионисия.
Все же неясно почему Аммоний Саккас брал клятву о неразглашении своего учения. И была ли эта клятва. Ведь клятва – требование весьма серьезное, хотя и вряд ли исполнимое. Ведь школа Аммония не имела формы закрытого (только для избранных) сообщества, как это представляет Е.П. Блаватская. Какими соображениями это могло быть продиктовано?

Многие из учеников Аммония были слишком увлечены Платоном. Другое дело Ориген. Он для своего возраста был уже достаточно образован и как христианин вполне самодостаточен, чтобы учиться еще и у Аммония Саккаса. Поэтому требование «неразглашения», скорее всего, было продиктовано недоверием к своим ученикам: в том, что они, будучи не способны к правильному пониманию и истолкованию его учения в должном согласии с христианским вероучением, возьмутся распространять его всем и вся. Впрочем похоже,  что клятве верен оказался лишь Плотин, поскольку сам он ничего своего не опубликовал. Эннеады, которые приоткрывают нам суть учения Аммония, – это пересказ или, скорее, комментарий собранных Порфирием и им же отредактированных рукописей Плотина, сохранившимся после его смерти. Но где сейчас эти рукописи, существовали ли они вообще? Нам это неизвестно.

Так был ли Аммоний Саккас христианином? Исходя из изложенного выше, мы в этом не сомневаемся. Он не отрёкся от христианства. Тот, кто называет Бога «Отцем», «Родителем» всего сущего не может быть только философом, так говорит христианин, верующий в Единого Бога-Отца, Создателя всех.

Неразглашение истины из соображений иного рода позволяет сделать Е.П. Блаватской из Аммония Саккаса теософа. Блаватская и те, кто считают, что Аммоний отрёкся от христианства, напрасно доверяют Порфирию, который никогда не общался с Аммонием Саккасом. Здесь можно доверять только Плотину. Но сам Плотин об этом умолчал.

Жаль, что такие люди как Аммосий Саккас, уходят ничего не оставив о себе, и как хорошо, что они именно так уходят.

----------------------
[1] «… прежде всего несомненно полезны: духовная сосредоточенность при молитве и представление себя, когда находишься в молитвенном состоянии». «Ибо когда душевные очи в такую высоту устремлены бывают, что уже не на земном чем-либо останавливаются и неземными образами наполняются, но в такой степени горе воспаряют, что сотворенными вещами уже совершенно пренебрегают, а единственно на созерцании Бога останавливаются и заняты бывают благоговейной и смиренной беседой с Ним…» [Ориген, 2023].
[2] Аммоний Саккас был знаком с отцами христианской церкви, Пантеном, Климентом Александрийским, Афинагором Афинским (Е. П. Блаватская), возможно, и с Иринеем.
[3] Первым, кто высказал предположение об идентификации Дионисия Ареопагита с Аммонием Сакасом является E. Elorduy (1944).
[4] «Если благолепный выход во-вне самой божественной сверхъединой Благости по причине Ее увеличения и переполнения [курсив мой – Г.Х.] – признак божественной делимости». Дионисий Ареопагит. «О Божественных именах» (DN) II 5:15–16. Или вот еще: «Он сверхсущественно пребывает запредельным по отношению и ко всему сущему, и к объединяющему все исхождению во-вне, и к неиссякающему излиянию Его неуменьшающихся преподаний». [Дионисий Ареопагит, 2023: 15-16]. Все это (почти с дословной точностью) находимо у Плотина в Энеадах: «Природа Блага не терпит ограниченности и замкнутости, но от переполнения выходит из своих пределов». Приводимое, по сути, скорее всего является цитатой из произведения Дионисия Ареопагита «Божественные имена». Между тем как «Ареопагитики» Дионисия относят сегодня к VI веку н.э., а произведения Плотина в редакции Порфирия к IV веку. Очень странно. Каким образом Плотин мог цитировать или дословно пересказывать то, что появилось после его смерти. Совпадения Ареопагитик находят и с сочинениями Прокла (ум. 485) (С. Лилла, И. П. Шелдон-Уильямс, Е. Корсини, А. Д. Саффре).
[5] Связывая данный фрагмент произведения Плотина непосредственно с учением Аммония Саккаса, мы исходим из того, что в Риме, Плотин «долгое время ничего не писал, а свои устные занятия вел на основе уроков Аммония (3, 33–34)». [Шичалин Ю.А., 2008: 104-105].
[6] «И если ты, мой возлюбленный Тимофей, ревностно стремишься приобщиться к созерцанию мистических видений, то устранись от деятельности и чувств своих, и разума, и от всего чувственно воспринимаемого, и от всего умопостигаемого, и от всего сущего, и от всего не сущего, … поскольку только будучи свободным и независимым от всего, только совершенно отказавшись и от себя самого, и от всего сущего, то есть все отстранив и от всего освободившись [курсив мой – Г.Х.], ты сможешь воспарить к сверхъестественному сиянию Божественного Мрака» [Дионисий Ареопагит. 2023: 1].
[7] Т.е. без Сущего или Ума; здесь, как и в издании Плотина, первую Ипостась мы будем обозначать с прописной буквы и в именах, и в местоимениях, а вторую и третью Ипостаси – только в именах. [Порфирий, 2017: 11].
[8] Т.е. Благо [Порфирий, 2017: 11].

Список источников:

1. Библия. Православное Священное Писание Ветхого и нового завета. Юбилейное издание, посвященное двухтысячелетию Рождества Христова. СПб.: Северо-Западная Библейская Комиссия. 1998.
2. Блаватская Е.П. Теософский словарь. М.: Издательство «Сфера» Российского Теософского Общества, 1994. –  640 с.
3. Дионисий Ареопагит. О Божественных именах (DN) II 5:15–16. См.: 4. Дионисий Ареопагит. О Таинственном Богословии. См.: 5. Исаак Сирский // Отечникъ. Рассказы о жизни святых подвижников. Изд. 5-е. – М.: ДАРЪ, 2009. – 768 с.
6. Ориген. О молитве.  § 8. О правом роде и образе молитвы, а именно о постановлении себя во время молитвы перед лицом Божиим и о пользе, уже этого одного. §9. О правом роде и образе молитвы, а именно о постановлении себя во время молитвы перед лицом Божиим и о пользе, уже этого одного. См.: https://azbyka.ru/otechnik/Origen/o-molitve/#sel=См.: https://azbyka.ru/otechnik/Origen/o-molitve/#sel=
7. Ориген. Биография См.: https://azbyka.ru/otechnik/Origen/
8. Порфирий. Труды. Том I. – СПб.: Издательский проект «Квадривиум». 2017. – 800 с.
9. Преподобный Иустин (Попович). Гносеология святого Исаака Сирина. – Мн.: Свято-Елисаветинский монастырь, 2003. – 64 с.
10. Плотин. Пятая эннеада / Пер. с древнегреч. и послесл. Т. Г. Сидаша. – СПб: «Издательство Олега Абышко», 2005. – 320 с. – (Серия «Plotiniana»).
11. Святитель Феофан Затворник. Страсти и борьба с ними: Выдержки из творений и писем / Сост. Игумен Феофан (Крюков). – М.: Даниловский благовестник, 2003. – 328 с.: илл.
12. Шичалин Ю.А. Аммоний Саккас // Античная философия: Энциклопедический словарь. М.: Прогресс-Традиция, 2008. С. 104-105.