Письма из эмиграции 3. Работа в Сиэтле

    В 80-х годах прошлого столетия моя школьная подруга Марина эмигрировала с мужем, матерью и свекровью из СССР. Её письма публикую в сокращении.
               
               

   My special friend!
   Моя самая близкая подруга!
   Получила твоё письмо от 24.07, мысленно написала уже много писем, но всё не было времени для полноценного письма. Очень благодарна тебе за звонок, жаль, что меня не было дома. Марк, поговорив с тобой, решил, что с тобой что-то произошло… Я очень расстроилась. Я понимаю, что время и расстояние могут людей отдалять, но я очень хочу, чтобы у нас с тобой это никогда не произошло. Я жду от тебя лишь взаимности и откровенности. Если тебе что-то не понравится в моих письмах, скажи.

   Сегодня пятница, вечер, начало «Week end» — конца недели — излюбленное время американцев. Сейчас по TV показывали какой-то совместный советско-ГДРовский фильм о войне с Галиной Польских и Михаилом Глузским на русском языке. В одном из кинотеатров периодически показывают «Москва слезам не верит», «Обломов», «Солярис». В Оперном театре смотрели Михаила Барышникова — приезжал из Нью-Йорка, побаловал сиэтлских зрителей 25-минутным шикарным выступлением за весь полуторачасовой концерт. По TV показали фильм с его участием. Ты спрашивала, знают ли  здесь о Владимире Высоцком? Только те, кто знает русский язык, а таких очень мало.

   В Сиэтле много театров, кинотеатров и всевозможных развлекательных заведений.
   С 24 августа я работаю в небольшой строительной проектной компании чертёжником, хорошо оплачиваемая работа. Люди здесь иные, нежели в Союзе, доброжелательные, отзывчивые, всегда спокойные, весёлые, вежливые. Всему этому я была очень поражена. Рядом со мной одни мужчины, женщины — я и секретарь. Отношение ко мне удивительное! Я постоянно жду, когда же закончится их терпение, надоест им со мной возиться, медленно говорить, упрощая слова, выражения, повторять, объяснять. В ином мире это было бы невозможно. Американцы приветливы везде. Не могу не сказать об их привычке к чистоте: мужчины и женщины каждый день меняют одежду, идя на работу, и от них всегда приятнейше пахнет. С американцами мне работать гораздо легче, чем раньше в Союзе. Они умеют работать, заставлять и стимулировать не приходится, есть за что бороться. Утром встают к кульману, вечером отходят. Я к такому напряжению не привыкла. Там у нас было больше перекуров и трёпа, чем работы. Устаю жутко.

   На работу к 8 утра добираюсь автобусом 25 минут, спокойно, без толкотни, всегда сижу, никуда не бегу, никто не дышит перегаром в спину, как в Ленинграде. Любуюсь чудными видами при переезде через мост, через огромное озеро, на гору и Сиэтл. Возвращаюсь после пяти вечера.

   Если бы мы приехали лет на пять раньше, было бы значительно лучше. А сейчас годочки подпирают. Но лучше поздно, чем никогда.
   Очень вкусны и симпатичны здесь едальные заведения, которые, как и продовольственные магазины, находятся под строжайшим контролем правительства. Когда я пришла на работу, мой босс и один из инженеров пригласили меня на ланч в один дорогой ресторан… Ну, да это всё не столь важно. Потом всё это должно быть в порядке вещей.

   Пока я ещё не работала, к нам приходили два раза в неделю волонтёры, занимались языком, практиковались в беседе на English по два часа. Мы познакомились с другими молодыми людьми. Все они резко  отличаются от советской молодёжи: у них отсутствует какое бы то ни было подражание кому-нибудь, в них чувствуется полная раскрепощённость, независимость, внутренняя сила, уверенность в себе, по нашим понятиям, их можно назвать скромными. Есть, конечно, и исключения: рядом с нашим домом стоит таверна, там тусуются гомосеки, грязные, длинноволосые, развязные, но опять же не то, что в Питере. Я до сих пор не совсем понимаю: их воспитывают в полной свободе, они имеют всё, но нет в них той избалованности, скорее наоборот, желание честно работать, учиться. Здесь всё построено на доверии, честности. Так я думаю сейчас. Что будет потом, посмотрим. А пока летят дни, недели, месяцы, и нет у меня ощущения безнадёжности, бессмысленности существования, как это было в прошлой жизни. Одно ощущение, что всё ещё впереди.

   Ещё раз прошу тебя — посмотри мамины коричневые ботиночки на шнурках. Удалось ли продать нашу тахту? Что с ней сталось? Сколько денег осталось от тех, что нам завернули на таможне?

   В ближайшую посылку, которую будешь собирать, вложи:
1. Духи «Красная Москва» - 1 флакон (для мамы).
2. Тапки домашние, размер 35-36, на гейше — 1 пара.
3. Чулки коричневые, 23 размер — 3 пары.
4. Консервный нож — 3 шт.
5. Миски эмалированные, среднего размера — 3 шт.
6. Кастрюля эмалированная на 1 л — 1 шт.
7. Кастрюля алюминиевая на 1 л — 1 шт.
8. Ложки деревянные — 2 шт.
9. Доски для резки овощей, разные, сувенирные — 2 шт.

   Предварительно узнай на главпочтамте, что можно отсылать, а что нельзя.
   Не видела ли ты среди нашего барахла мою серую вязаную шапку? Пришли, предварительно продезинфицировав. Упакуй плотно так, чтобы духи не пролились и ничего не болталось. Можно завернуть в простыни, пододеяльники, только новые.    
   Обнимаем и целуем тебя крепко!
   Твои Марина & Марк.