Снежный лес помнит запах ягод...

Снежный лес помнит запах ягод...
Только город - сплошной вертеп -
Слепнет в дыме огней гирляндных,
Новый год, самый новый снег.

Кружатся в дымке мечты, и отдых
Грезится городу в тёплых снах.
Холодом веет от слёз окопных
За километр от уснувших птах.

Город мольбам и слезам не внемлет
Даже святых - и тот первый снег
Кровь заметёт, осквернившую землю,
Ужас и боль, что сейчас не для всех.

Ядом шипит от шампанского пена,
Словно змея; хохот бесчеловечный.
Падает воин на снег убиенный,
Сын твой, земля, на наряд подвенечный.

Тихо снежинки над ним кружат роем
Серебряных бабочек тьмы погребальной.
Матери что теперь скажешь ты, воин,
В окно её плача метелью прощальной?..

И, так же горюя, на плечи влюблённой
В слезах разольёшься кефирным туманом,
А тем, кто хохочет под пальмой зелёной,
Не видеть тропы этой снежной кровавой.

И снова вернётся он к этим берёзам.
Уйти невозможно. В холодный дым,
Как в злой океан, испарятся слёзы,
В рыданьи снежинок горчить живым.


За преданный полк, и распятый город,
Гирляндами полный, и духом пустой,
Ложится мёртвым на снежный морок,
Всё понимая, как будто святой.

Но я понимаю юдоль солдата
Семью потерять и домашний уют,
Под снежное счастье полей распятый...
Ведь душу живую быстрее убьют.

В крови, у ворот расколдованных рая,
Я слышу часы, что двенадцать пробьют,
Распластанной птицей в снегу умирая,
А те в нашу честь красный Hennessy пьют.

Рождественский город, и неба хоромы!
Где вьюги, как старшие сёстры, поют,
Где пули как осы, и запах от рома,
Нам - смерть, а другим - новогодний салют.

Здесь в пьяном угаре шуты, лицедеи
Мой снежный ночной оскверняют приют,
Их смех как оскал - лицемерные змеи,
Они нашу кровь, словно Hennessy, пьют.

..Не выпить, не видеть чужих страданий,
И яд осуждений вползал в бокал,
И чёрной гадюкой блистал, извиваясь,
Я, сбросив её, рыхлый снег целовал.

Снежный лес помнит запах ягод,
Только в нём тяжело умирать.
В эту ночь, в этом воздухе мятном,
Чтобы птахам притихшим спать,

У райских ворот на снегу проступая,
Для жизней чужих - не кривись, не злословь -
Краснее, чем Hennessy красный, святая,
Любовь или кровь, любовь или кровь.

Текла у ворот расколдованных рая,
Касаясь всего и отвергнув всё вновь,
Ужасна как зло и как мирра святая,
Краснее, чем Hennessy солнечный, кровь.