Песнь песней Соломона-2

ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ СОЛОМОНА

(Поэтическое переложение)

Глава 5

– Сестра Моя, жена, невеста!
Пришел я в сад Мой и набрал
Созревшей мирры ароматной,
И с мёдом сотов Я поел,
И Моего вина напился,
И насладился молоком.
Возлюбленные, ешьте пейте,
Плодами сада насыщайтесь,
Да будет вера в вас сильна.

– Я сплю, но в сердце сон не входит.
Вот голос милого. Стучится
Возлюбленный мой в дверь мою.
«Сестра Моя, открой Мне двери.
Возлюбленная, голубица,
Родная, чистая Моя!
Вся голова Моя покрыта
Росою, кудри – влагой ночи».

Я скинула хитон мой, как же
Мне снова надевать его?
Я ноги вымыла, и как же
Мне снова, чистые, марать?

Возлюбленный мой в щель дверную
Призывно руку протянул,
И взволновалось всё во мне.

Я встала, чтобы отпереть
Мои возлюбленному двери,
И с рук моих, с перстов моих
Струилась мирра, окропляя
Задвижки моего замка.

Возлюбленному отперла я,
А мой возлюбленный нежданно
Вдруг повернулся и ушёл.

Души моей во мне не стало,
Когда Он говорил со мною.
И снова я Его искала,
И вновь Его не находила.
И вновь звала Его, и снова
Любимый мой не отзывался.

Ночные стражи мне попались,
Изранили меня, избили
И покрывало отобрали.

О, дщери Иерусалима!
Я вас прошу и заклинаю.
Возлюбленного моего
Когда вы встретите, скажите,
Что я страдаю без Него
И от любви изнемогаю.

– Чем твой возлюбленный, скажи,
Других возлюбленных милее?
Чем он прелестней, если ты
Нас просишь, молишь, заклинаешь?

– Бел и румян любимый мой,
Других десятка тысяч лучше.
Дороже головы Его
Вы не найдёте во вселенной –
Она из золота литого.
Черны, как ворона крыло,
Его пленительные кудри.
Как голуби, глаза Его,
Когда и голубь и голубка
На берегу реки молочной
Купаются, в довольстве, в неге.
Похожи щеки на цветник,
В грядах растений благовонных.
А губы лилиям под стать,
Что запах мирры источают.
С чем руки я Его сравню?
На золотые кругляки
Они походят, но тогда,
Когда топазы в них мерцают.
Живот Его – как изваянье
Из белой кости из слоновой,
Обложенное по краям
Великолепнейшим сапфиром.
Тугие голени Его
Столбам из мрамора подобны,
Которые на золотых
Стоят подножьях. Вид Его
Сравню  я разве что с Ливаном,
Величественным, словно кедры.

Ах, а уста Его, уста –
Сладчайшая на свете сладость.
И весь Он – как сама любезность.
Вот кто возлюбленный мой, вот кто
Мой друг сердечный, друг небесный,
О Дщери Иерусалима!

Глава 6

– Куда любимый твой пошел,
Прекраснейшая из прекрасных?
Куда жених Твой обратился?
Поищем мы Его с тобою.

– В свой сад пошел любимый мой,
Где в ароматах цветники.
Пошел пасти в саду заветном,
Пошел, чтоб лилии лелеять
И собирать их в час урочный.

Я милому принадлежу,
А милый мне принадлежит.
Пасёт Он между нежных лилий.
– Возлюбленная, ты прекрасна
Как Фирца; ты со Мной любезна,
Как Иерусалим; грозна,
Как со знамёнами полки.

Меня твои волнуют очи,
Ты уклони их от Меня.
Подобны волосы твои
Стадам неисчислимых коз
С горы сходящих Галаадской.
Твои, возлюбленная, зубы –
Как стадо стриженный овец,
Рядком идущих из купальни.
Ланиты – словно половинки
Гранатовых созревших яблок
В тени завистливых кудрей.

Есть шестьдесят цариц на свете
И восемьдесят есть наложниц
И без сочтения девиц,
Но милая, но голубица,
Она единственная в мире.
Одна у матери своей,
Одна, отмеченная ею.
Увидели ее девицы
И вот превознесли ее;
Увидели ее царицы,
Наложницы – и восхвалили.

Кто это блещет, как заря?
Величием луне подобна?
Светла, как солнце, и грозна
Как войско в пиках и знамёнах?

– Я в сад ореховый сошла
На зелень посмотреть долины,
Как распустился виноград,
Как яблони свой цвет набрали.
Не знаю, как душа моя
Меня тянула к колесницам
Царей народа моего.

Глава 7

– О, Суламита, оглянись!
Постой немного, оглянись, –
И мы посмотрим на тебя.

– Что вам смотреть на Суламиту,
Как будто бы на Манаимский
Беспечный пёстрый хоровод?

– О, как твои прекрасны ноги
В сандалиях, моя невеста!
Твои пленительные бёдра
Округлы, словно ожерелье,
Которое искусный мастер
Волшебными руками сделал.

Живот твой вроде круглой чаши,
Наполненный неистощимым
Вином хмельным и ароматным.
А чрево чудное твоё,
Как ворох собранной пшеницы,
Вокруг которого склонились
Головки лилий луговых.

Сосцы твои, как два козлёнка,
Как ласковая двойня серны.
А шея нежная твоя,
Как будто из слоновой кости.
Глаза твои, как озерки,
Синеющие у ворот
Столицы древней – Батраббима.
Твой нос, как грань Ливанской башни,
К Дамаску чутко обращённой.
А голова твоя – Кармил,
Край славной вольницы еврейской.
И волосы на голове,
Как пурпур. И недаром Царь
Кудрями увлечён твоими.

Как ты прекрасна, миловидна!
Как привлекательна, жена!

Твой стройный стан похож на пальму,
А груди нежные твои
Продобны кистям винограда.

Подумал я: вот влез бы я
На пальму, крепко ухватился
За ветки гибкие ее,
И груди были бы твои
Литые кисти винограда,
И запах от ноздрей твоих
Великолепных, как от яблок.

Уста твои вину подобны.
Оно и к другу Моему
Течёт, и к тем, кто утомлён
В нелегкой жизненной дороге.

– Я только Другу моему
Принадлежу, Его желанья
Ко мне одной обращены.

Приди, возлюбленный Жених мой,
С Тобою вместе выйдем в поле,
В окрестных сёлах побываем.
А поутру мы в виноградник
Пойдём, посмотрим, как лоза
За день ушедший распустилась.
Посмотрим, как раскрылись почки,
Как ветки яблонь расцвели.
Там, друг возлюбленный, прелестный,
Тебе я ласки окажу.

Уже пустили мандрагоры
Свой аромат великолепный,
И прямо у дверей у наших
Плоды всех прошлых урожаев.
Всё это для тебя, мой милый,
Возлюбленный, я сберегла!

Глава 8

О, если б ты была мне братом,
Сосавшим материны груди,
Тогда, на улице при людях
Вдруг встретив, я бы целовала
Тебя, мой Друг, без осужденья.

Я привела бы, мой любезный
Тебя в дом матери моей.
И ты тогда меня учил бы,
А я поила бы тебя
Вином и яблоневым соком.

Под головою у меня
Простёрта левая рука
Чтоб вспоминались мне почаще
Страдальцы левой стороны
На праведном суде Господнем.
Другою, правою рукою
Меня Он нежно обнимает,
Чтоб не забыла я любовь
Прекраснейшего из прекрасных.

О, дщери Иерусалима!
Я вас прошу и заклинаю
Возлюбленную Жениха
Вы не будите, не тревожьте,
Доколе будет ей угодно.

– Кто там восходит от пустыни,
На руку Друга опираясь?

– Под яблоней, где мать твоя
Тебя в страданьях и мученьях,
Но и в любви своей великой,
Когда-то родила, – тебя Я,
Возлюбленная, разбудил.

Ты, как печать, Меня на сердце,
Моя невеста, положи,
Одень на палец, словно перстень:
Сильней, чем смерть, Царя любовь,
Люта, подобно аду, ревность,
И стрелы острые любви
Возжечь способны пламень сильный.

Ни наводнения, ни реки
Не могут потушить любви.
И если б кто-нибудь богатства
Свои давал бы за любовь –
С презреньем был бы он отвергнут.

– У нас есть малая сестра,
Которой очень мало лет,
Нет у нее сосцов покуда.
И что нам надо будет делать
С сестрою нашею, когда
Придут ее однажды сватать?

И если бы она была
Стеною, мы из серебра
На ней палаты бы воздвигли.

А если дверью бы она
Была, то мы бы обложили
Её кедровыми досками.

– О, я стена, мои сосцы,
Как башни, потому я буду
В Его глазах как полноты
Достигшая. И это так.

– Был виноградник Соломона
В Ваал-Гамоне. Он отдал
Тот виноградник сторожам.
Был должен каждый за него
Вносить царю большую плату,
По тысяче еврейских сиклей.

Мой виноградник при Себе.
Пусть тысяча идет Царю,
А двести – сад Мой стерегущим.

– О, жительница всех садов,
Всех виноградников Господних!
Сегодня многие внимают
Твой ласковый, напевный голос.
И Мне послушать дай его.

– Беги, Возлюбленный, беги!
Спеши к нам быстроногой серной!
Лети оленем молодым
По бальзамическим вершинам!
Беги, Возлюбленный, беги!