Ночной разговор

На Пасху – грязен, неказист –
Сев на крылечко храма,
Петрович, бомж и атеист,
Расположился рано.
Людская шла ещё волна
И не воскрес Спаситель,
А шапка мелочи полна!
Взяв камуфляжный китель
И антуражный свой костыль,
Побрёл он до «магаза».
Там всё, что надо, закупил:
«Не хилой вышла маза!»
Устроившись среди могил,
Пока сгущался сумрак,
Петрович водки пригубил
И докурил окурок.
Собрав яиц и куличей,
Конфет и прочей снеди,
Сидел хмельной он и ничей
Среди немых соседей.
А в полночь – в самый аккурат,
Когда не видно весей,
Раздался голос: 
– Здравствуй, брат!
Ликуй! Христос воскресе!
Петрович разлепил глаза,
Напрягся по привычке,
В ответ ни слова не сказав,
Нашёл на ощупь спички.
– Прости, коль малость напугал, –
Продолжил гость незваный, –
Давно ни с кем не толковал…
Как звать тебя?
– Иваном.
Вот ты сказал: Христос воскрес!
А я в Него не верю!
Есть лишь «сейчас» и только «здесь» –
И радость, и потери.
Где справедливость на Земле?
И в чём тут воля Божья –
Как черви, роемся во зле,
Пока не уничтожат.
– Да ты философ, брат Иван,
Хотя и мыслишь смрадно…
Ответь, пока не слишком пьян:
А всё ли в мире ладно?
Ужасно интересно мне:
Что в жизни изменилось?
И как дела идут в стране?
Поведай, сделай милость.
– А что страна? В стране война…
– Неужто снова фрицы?
– Какие фрицы, старина!
Ты что, с луны свалился? –
Петрович стал средь темноты
В неверном лунном свете
Едва улавливать черты
В стоящем силуэте. –
Гляжу, ты тоже из бомжей:
В оборванных тряпицах…
Вот и не знаешь новостей.
Мы долбим украинцев.
– Врёшь! Как такое может быть?
Они же – наши братья!
– Бандеровцы являют прыть.
Аль ты не в курсе, батя?
Да ты присядь, ядрёна медь,
В ногах-то правды нету.
Тут выпивон и закусь есть.
А хочешь сигарету?
– Спасибо! Это ни к чему.
Скажу одно, приятель:
Ты ищешь свет, а видишь тьму.
Здесь ни при чём Создатель.

Всю ночь тянулся разговор
Про жизнь и смерть, и судьбы,
Что всё как прежде: до сих пор
Людьми не стали люди.
Один вещал, другой вздыхал…
И только на рассвете
Бомж в собеседнике узнал
Того, кто на портрете.
Но тот исчез, как не бывал
Иль во хмелю приснился…
И с дрожью, глядя на овал,
Иван перекрестился.