Снайпер

Весна, зелёнки покрывало,
Вдоль гор стелилось, красотою,
Она как будто одеялом,
Войну укутала собою.

В густом кустарнике таится,
Стрелок, уткнувшийся в прицел,
Искал в кого свинцом вонзиться,
Сквозь «перекрестье» вдаль смотрел.

Село, с названьем Черноречье,
Окопы роет взвод солдат,
И взводный знает, с дальней речки,
За нами сквозь прицел следят.

Лопатой малою своею,
С названьем милым «МСП»,
Окоп, ну а затем траншею,
Вот и хоромы на войне.

Раздался хлёсткий звук далёкий,
Почти не слышно для солдат,
Земли взъерошенные клоки,
Фонтаном крошечным летят.

Сержант орёт: «По нам, стреляют!
По звуку вроде СВД!»
Но взводный матом затыкает:
«Лежать, не суйтесь и т.д.»

Потом сказал спокойно: «К бою,
Но головы не поднимать!»
Вновь хлёсткий звук прошёл волною,
И взводный: «Снайпер, твою мать!»

Вдруг рядом, там, где кучей блоки,
Стоят в бетонном КПП,
Звучит: «Та-Тах!» И в лес далёкий,
Уходит «трассер» по дуге.

И крадучись, чтоб не светиться,
Бесшумно словно дикий зверь,
С винтовкой «нежно как с как девицей»,
Исчез, как будто вышел в дверь.

Потом разведка доложила:
«В лесу с винтовкой труп лежит,
Славянский тип, свиное рыло,
Шеврон «УНА-УНСО» пришит».

В палатке вечером сидели,
Тот прапор, что в засаде был,
Сказал: «На этой вот неделе,
Вновь «западэнца» завалил».

И на приклад своей винтовки,
Когда он это произнес,
С простой мужицкою сноровкой,
Насечку ножиком нанес.

Потом о деде-ветеране,
Он с теплым взглядом говорил,
Тот в сорок третьем партизанил,
Был снайпер, с «мосинкой» ходил.

«Так, что выходит продолжаю,
Я дело дедово – стрелять,
Я как умею защищаю,
Есть враг и надо убивать».

Он чай хлебал и улыбался,
А лейтенант его обнял,
Сказав: «Спасибо, постарался,
Чтоб я «двухсотых» не считал».