Ярослав Ивашкевич. Лето 1932. XII

Лето 1932
XII.

Порою тьмы загробной холод
дохнёт-пахнёт цветущим вишням
о вечной немочи недолгу-
и долго запаха не слышно.

Так зимний холод на исходе
весной любовно вдохновенный
кристально чист и свеж к погоде*
и молодится к перемене.

Цветы и стужа. Красок свежесть–
навек –в мгновенье, не иначе,
и колоколен добрых вежи
картинны, набожны, прозрачны.

Никто не помнит зи'му-ласку
в кошачье-белой, тёплой шубе,
прогулки что побеги в сказку–
как ни пиши, всё блекло, грубо.

В миг естества всего живого
листва от стужи обмирает:
сестра зимы, весна-обнова
мудра как младшая, вторая.

перевод с польского Терджимана Кырымлы
* антоним непогоды;
иллюстрация от нейросети, прим.перев.


Lato 1932

XII.
Gdy nagle zimno przez powietrze
Przejdzie, jak oddech wiecznej nocy,
Zapach kwitnacych wisni zetrze
Wszystko, co zrodlem jest niemocy.
 
Zimowa slabosc tak ogrzana
Pierwszym powiewem cieplej wiosny
Opada niby pusta piana,
Przechodzac w slodki chlod milosny.
 
Zimno i kwiaty. Drzewa swieze
Narysowane raz na zawsze
I przezroczystych dzwonnic wieze
Tkwia pobozniejsze i laskawsze.
 
Nikt nie pamieta zimy czulej,
Spowitej w sniegu cieple wiezy,
Do biegu kurcza sie muskuly,
Splukane przez rozkoszy jezyk.
 
Wszystko jadrnieje i tak ostro
Olbrzymie liscie w chlodzie wisza,
Ze wiosna zda sie chlodu siostra,
Razem z madroscia, linia, cisza.

Jaroslaw Iwaszkiewicz