Трещали судьбы, мир менялся Из лучших

Трещали судьбы, мир менялся,
казалось, шар земной вращался
с огромной скоростью чтоб в чувство
пришли и люди, и искусство,
науки, мысли и поступки,
пассажи, планы, ложь и трюки.
Казалось, что ещё немного –
иссякнет терпеливость Бога,
и атакует он изъяны,
используя огонь, тараны,
мощь океанов, ветры, сели,
дожди, торнадо и метели,
и извержения вулканов,
и гнев оживших великанов –
росла симптомов, фактов сумма.
Плодила всюду их бездумность,
и надвигавшейся напасти
мелькали и пугали пасти.
Гремело, рушились устои,
горели, исчезали Трои,
вовсю плодились образины,
и сеялись активно мины.

Там, где расти должна пшеница,
была закормлена землица
железом жадным смертоносным,
взрывным, бездушным, людокосным. 
Сметало жизни без разбора –
учИтеля, студента, вора –
мешало плоть с землёй невинной,
лишая доли несчастливой.
Казалось, солнце корчит рожи,
теряли чувства тишь и кожи,
а обновлённые безумства
искореняли вольнодумство.

Смыкал железные ладони
жестокий век на шее многих,
и по земле влачили кони
зверей, пернатых и двуногих.
И почву вдавливали вместе,
с земным ядром её сближая,
распространялось чувство мести,
час икс тем самым приближая.

Неясность правила планетой
и человечество терялось
в лавине тьмы и вспышек света,
и самого себя пугалось.
В сознания роботы внедрялись,
меняя деятельность мозга,
невидимые глазом прялки
людей уподобляли воску.

А счастье виделось в пучине,
оно манило пуще злата,
и привлекала чертовщина,
и общие трясли пенаты,
чтоб вылупилось превосходство,
чтобы присвоить недра, воды,
и поклонялись сумасбродствам,
способствуя их частым родам.
И только вечная надежда
светила не ослабевая,
светила, не смыкая вежды,
чтоб виделись картины рая.
И согревало солнце это,
в утиль угрюмость отправляя,
преображая в сад планету,
пучины край отодвигая.