Гадкий утёнок. Парафраз сказки Андерсена Г. Х

Как за городом было чудесно!
Лето, рожь пожелтела, в стогах
Уже смётано сено, и важно
Аист бродит на длинных ногах.

Он болтал по-египетски. Мама
Обучила его языку.
Как же летом за городом чудно!
Как же всем хорошо на лугу!

Прям под солнцем стояла усадьба,
А вокруг сплошь канавы с водой.
Вдоль канав, источая прохладу,
Рос лопух, да такой пребольшой,

Что в тени его листьев мальчишки,
Не сгибаясь, могли в полный рост
В свои игры играть. В самой чаще
Лопуха было несколько гнёзд.

И в одном гнезде утка на яйцах
Молодая сидела давно.
Уж порядком ей поднадоело
Одиночество. Её никто

Не проведывал. Нравилось уткам
Больше плавать в канавках, чем с ней
В лопуховой глуши мирно крякать,
Да и травка на солнце сочней.

Наконец затрещали скорлупки
И раздался несмелый «пи-пи!»
Из яичных скорлупок наружу,
Дружно высунув клювы свои,

Показались утята. «Живее, –
Закричала им радостно мать. -
Выбирайтесь на солнце скорее,
Чтоб обсохнуть. Вперёд, загорать!»

«Как велик мир!» - пищали утята.
Мама-утка в ответ: «Чистый вздор!
За канавой, запомните дети,
Там ваш мир - это сад, птичий двор.

Ну, что, все ли вы тут?» Она встала.
Ещё цело большое яйцо.
«Уже сколько сижу, толку нету.
Чую, явный подлог налицо.

Может статься, опять индюшачье?
Как намучилась с ним в прошлый раз.
Индюшата воды так боятся
И совсем не похожи на нас».

«Да бросай ты его, насидишься, -
Ей советует старая Кря. –
Занимайся-ка лучше своими,
С этим, верь мне, намаешься зря».

«Нет, ещё посижу». «Как угодно!»
Утка старая гордо ушла.
Наконец затрещала скорлупка
У большого, как груша яйца.

Из скорлупки, пища, грузно выпал
Некрасивый, огромный птенец.
Мама-утка его оглядела.
«Как велик! Что же скажет отец?

И совсем не похож на утяток.
Индюшонок неужто? Бог с ним.
Коль откажется плыть – брошу в воду,
А коль нет, будет сыном моим».

На другой день погода стояла
Расчудесная. Солнцем лопух
Весь был залит, и утка с семейством
У канавы застыла и… плюх!

Очутилась в живительной влаге.
«Ну-ка, дети, скорее за мной!»
И утята, послушные зову,
Друг за другом бултых с головой.

Лапки так заработали споро.
Некрасивый же не отставал
От других. «Ну, какой индюшонок?
Это мой, - Папа утка сказал. –

Ишь, как славно гребёт и как прямо
Спинку держит. Совсем не дурён.
Надо обществу деток представить,
Раз порядок такой заведён.

Детки, к маме поближе держитесь,
Чтобы кто-нибудь не наступил,
Да кошачьих когтей берегитесь!
Мир порой и не добр, и не мил!»

Вот и двор птичий. Батюшки, что тут
Был за шум, что за гам. «Дети, вы
Лапками шевелите скорее,
А не то не сносить головы.

Поклонитесь вон той старой утке!
Она здесь всех знатней и жирней,
Потому, как испанской породы.
Подружиться неплохо бы с ней.

У неё на ноге лоскуточек,
Это высший отличия знак.
Значит, люди гордятся ей очень,
Отличают от прочих дворняг.

Поживее, наружу держите
Свои лапки, наружу и врозь,
И пониже всем кланяйтесь, детки,
От греха, как бы что не стряслось».

Тут весь двор загалдел и заохал:
«Вон, орава идёт, точно нас
Было мало без них. А один-то…
Фу, какой безобразный окрас.

И уродлив, большой какой, странный.
Не потерпим на нашем дворе!
Как он гадок и жалок. Отныне
Пусть играет на том пустыре».

И тотчас бедный, гадкий утёнок
Получил подзатыльник. Его
Кто-то клюнул болезненно в шею.
«Прекратите, он вам ничего, -

Мама утка вскричала, - не сделал.
Да, быть может, он и некрасив,
Но он плавает быстро, к тому же
Он так добр и совсем не спесив».

Тут испанская утка сказала:
«В целом, славные детки. Лишь тот
Не удался. Его б переделать!
Портит всю нам картину, урод!»

«Нет, никак нельзя, - Мама сказала, –
Ваша милость, когда подрастёт -
Станет лучше со временем, меньше,
Меньше ростом. Пусть время пройдёт!»

«Что ж, - сказала испанская утка, -
К нам на двор птичий в гости прошу.
Ну, а с этим же гадким утёнком,
Я со временем что-то решу».

Бедный, гадкий, несчастный утёнок.
Что же делать ему, как же быть?
Угораздило ж было родиться
Безобразным таким. Как же жить

На дворе птичьем? Братья и сёстры
Не желали с ним в игры играть.
«Хоть бы кошка тебя утащила», -
Добавляла в сердцах ему мать.

«И глаза бы мои не видали», -
Вслед за уткою крякал отец.
Его всюду щипали, клевали.
Наступил тут терпенью конец.

Перелез через изгородь, дальше
Пробежал через двор и кусты.
В камышах очутился, в болоте.
Жили дикие утки там. «Ты

Кто такой? И такой безобразный.
Впрочем, дела нам нет до тебя.
Породниться ты с нами не думай.
Прочь поди», - и уплыли шипя…

Где ему было думать об этом?
Лишь позволили б тихо тут жить
В камышах, да болотной водицы,
Ряски сочной поесть и попить.

А потом гусаки объявились:
«Ну, дружище, какой ты урод!
Хочешь с нами бродить вольной птицей?
Недалече отсюда живёт

Стайка диких гусынь. Поимеешь
Ты там явно немалый успех».
Вдруг «пиф-паф» раздалось над болотом.
Гусаки, было, дёрнулись вверх,

Но тотчас оба рухнули в воду.
Началась тут такая пальба,
Что утёнок от страха зарылся
В камышах… Так сидел до утра.

Был от страха ни жив и ни мёртв он.
Спрятал голову лишь под крыло.
«Слава богу, я так безобразен,
Что на сей раз меня пронесло!»

Он пустился бежать. Сильный ветер
Гнал вперёд его будто хлыстом,
И утёнок мог передвигаться
Упираясь лишь в землю хвостом.

К ночи он добежал до избушки,
Что стояла на крае села.
Та избушка уж так обветшала,
Что готова упасть была, да

Лишь не знала на бок какой падать.
Оттого и держалась, и дверь,
Под неистовым ветра порывом,
Соскочила на счастье с петель.

Он в избу проскользнул и увидел,
Что в ней жили старушка и кот,
А ещё жила курица. Первым
Кот заметил пришельца и вот,

Спину выгнув, спросил у утёнка:
«Ты умеешь мурлыкать, как я,
Выгибать так же спинку и искры
Испускать, когда гладят тебя

Против шерсти? А, может, умеешь
Будто курица яйца нести?»
«Нет, - утёнок ответил, - зато я
Люблю плавать, нырять, и грести

Очень быстро могу!» Кот ответил:
«Если думаешь с нами здесь жить,
Научись ты нестись и мурлыкать,
А иначе друзьями не быть!»

Так ушёл из избушки утёнок.
Он подумал, что лучше пойти
Жить вдали ото всех, и когда-то
Ведь должно и ему повезти!

Поселился на дикой запруде
И дичился соседей любых.
Так прожил он всё лето и осень,
Вплоть до первых морозов ночных.

Стало холодно, сеяли снегом
Облака. Уже водная гладь
Покрывалась ледовою коркой,
Всё труднее еду добывать.

Было холодно плавать. Однажды,
Он, совсем обессилев, застыл,
Прямо в лёд вмёрз, и благо крестьянин
По делам своим тут проходил.

Увидал он утёнка и тут же
Лёд разбил башмаком и принёс
Отогреться домой к себе птицу,
Накрошил кукурузу, овёс.

Тут хозяйские дети решили
Поиграть с ним, а он вообразил,
Что хотят его снова обидеть
И со страха подойник разлил

С молоком, а потом кадку с маслом
Опрокинул в бочонок с мукой.
«Батюшки, это что ж я наделал?
Это что же такое со мной?»

Так подумал утёнок и тут же
Вмиг на двор прямиком чрез порог.
Благо дверь нараспашку. Бежал он
Не жалея ни крыльев, ни ног……

Как печально описывать дальше
Злоключения этой зимы.
Как же голодно, холодно, плохо
Для того, кто без дома, семьи…

Но всё в жизни имеет начало
И всему в ней приходит конец.
Снова солнышко землю пригрело,
И утёнок уже не птенец.

Он за зиму подрос и всё чаще
Становился уже на крыло.
Как же чудно лететь над садами,
Когда всё и кругом расцвело!

Его крылья шумели всё громче,
Были крепче, чем прежде, и вот
Через миг он уже очутился
В тихой заводи. Видит, плывёт

Прям из чащи густой тростниковой
Белых лебедей пара. Легко
Как же плыли они, как скользили!
И желание столь велико

Охватило утёнка, решил он:
«Подплыву и пускай заклюют.
Чем от кур мне сносить оскорбленья,
Пусть за дерзость мою здесь убьют!»

Он поплыл. К удивленью навстречу
Эти лебеди плыли к нему.
«Ах, убейте меня», - он воскликнул,
Опустив к воде шею свою.

И увидел он в зеркале водном
Отраженье своё, и застыл.
Не утёнка в воде он увидел.
Перед ним к удивлению был

Белый лебедь. Такой же прекрасный,
Как и эти два. Тотчас они
Стали плавать вокруг него, клювом
Гладить перья, ласкать. Из груди

Его крик, нет, не гордости, счастья
Тут вознёсся в прозрачную высь.
Как же летом за городом чудно!
Его тайные грёзы сбылись……

На пруду городском горожане,
Наслаждаясь теплом летних дней,
Отдыхают от хлопотных будней,
Кормят хлебом своих лебедей.

«Новый, новый-то всех красивее!» -
Раздаётся над тихим прудом.
Он смутился и голову спрятал
Под своим белоснежным крылом.