Смотреть в глаза

Застенный удар, взрывом тока раздвоенный.
Та глупая ссора с волшебным плащом.
Всё было утроенно, буд-то устроено,
С мудрённым сюжетом с банальным концом.
Извилины свёрнуты танца реакцией,
Любой килогерц на мгновенный прибой.
Ребёнок уходит в аврал сублимации,
Луна закатилась, надеюсь, с волной.

Чуть посмеёшься, но с тиком, безрадостно
Глянешь в глаза, заставляя смотреть.
Зальёшь в мою душу ведро информации,
Которая в жизни не станет гореть.
Мои облака не замкнутся над стенами,
Потоки "азов" причиняли добро.
А с ходом на время, уроками тленными,
С углём понимания прощение пришло.
Здесь нечего делать - пора распускать эту
Прожжённую мозгом бетонную нить.
Растаявший снег не предстанет сказателем.
Искусство принять - есть искусство любить.

Ныряние в книги не дарит нам опыта,
Не дарит решений всех данных задач.
Рукою по локоть искать где-то доводы -
Бежать с самострелом. И быть, как палач.
Что делают книги, на свалках сгораемы?
Кричат. "Мы поможем, ты только сыщи".
Но их больше нет. Пуст чердак над сараем.
А ты в книжный шкаф глупо ищешь ключи.

А дно - не прозрачно. А дно - бесконечно.
А дно только тянет тонуть без конца.
Замёрзшая мышца сердечного ритма
Боится дышать, разбивая гонца.
Гонец прибегает к пыстынным прибрежьям.
И ждёт, когда птицы отпустят пургу.
И перья опали. И перья застыли.
И ветер не шепчет. Кричит. "Не могу".
Картина ожившая хлопьями снега
Опала на старый, убитый пейзаж.
Не надо копать, там где всё погорело.
Не надо. Искать. Иллюзорный. Стеллаж.

Здесь нечего делать - пора распускать эту
Прожжённую мозгом бетонную нить.
Растаявший снег не предстанет сказателем.
Искусство принять - есть искусство любить.