Ярослав Ивашкевич. Завтра страда

Завтра страда
"Пепел и алмаз"
.......Ежи Анджеевскому

Под вознесённым, баснословным небом
метут снега– стеклянный пепел гор,
площадка в солнце: столик, блюдо с хлебом,
термометр, зеркало, стакан, прибор...

Ты никогда не одинок над схваткой,
но и один –обременён судьбой:
дела и связи в далеке несладком
манят, зовут, влекут на ближний бой,

где помню как от жути задыхались
и замертво валились, как боец
лил кровь рекой– в масштабах фронта малость–
и судорогой встретил свой конец.

На свадьбу вой в заснеженных пустынях–
подзаметёт истории следы:
под белым крепом абортарий стынет,
во льду затерян старый год беды.

Припомни и его метели, бури,
июньский град по крышам, головам
наотмашь, невзирая, со всей дури,
природа чья по-лю'дски неправа.

И вновь домам уснуть под свежим снегом,
и тот же хаос больше не родит,
и волчий след кого мани'т побегом
из ныне в будь что было впереди.

Бесплодная земля мне пеплом по лбу,
и сам я прах речистый– от земли,
что есть готов молоть, да не отмолвить
когда замрёт трембит последний всхлип.

О, горстка праха с пеплом вперемешку,
несомая челном лихих годин,
моли, хоть понапрасну воплем тешась:
"Верни глаза и сердце, Господи'!"

В снегу засыпан леденящим пеплом,
я недвижим в плену застывших луж;
мои далече сабля и доспехи
в косматых лапах беспощадных груш–

безлистых и взъерошенных по ветру
приземистых, мещанистых дерев,
украсившихся падалью по веткам-
кровавый, неприкаянный запев.

Для зодчего важна не память- камень,
из пепла старины не выйдет новь :
что ни торкни холодными руками,
оборотишь в туман и морок снов

и просишь в тупике пустом и трудном   
у Парки иссякающую нить...
... но знали бы, что значит полной грудью
не мучиться, но и непросто жить:

из туч и сосен строить небоскрёбы,
и молниями пепел испалять,
и гуж тянуть пегасов без от скорби,
и пару вихрей что Орфей седлать.



О, Эвридика, с сердца чёрный камень.
сомкни мой взор свинчаткой мёртвых лун
и лоб укрой белейшими руками–
посёстрами стальных, предвечных струн.

Не смерть страшна, ни мать сыра за нею,
ни неуют твоих сиротских руд,
где души глохнут, слепнут и немеют–
бессмертные– ужасен Божий суд.

О, птах рождённый пеплом и громами,
останки сердца с Млечного пути
швырни мои– единственную память
чужому небу, снегу не в чести.

перевод с польского Терджимана Кырымлы
скоро остальные строфы переведу, прим.перев.


Jutro zniwa
"Popiol i diament"
 Jerzemu Andrzejewskiemu
 
Pod podniesionym, nieprawdziwym niebem
Sypia sie sniegi, szklany popiol gor,
Slonce oswieca caly majdan: z chlebem
Talerz, termometr, lustro, szklanke, stol.
 
Samotnosc nie jest samotnoscia "ponad",
Jest samotnoscia "obok" - albo nie:
Nigdy samotny, zawsze winogrona
Spraw, ludzi, roslin. Placze sie - i zle.
 
Widzialem pluca spalone na popiol,
Jak je rozpiera ostateczny lek,
Widzia;em chlopca, co krew swa rozkropil
I jak luk srebrny naciagniety–  pekl.
 
W pustkowiach snieznych wyja na wesele
Gluszac historii zaplatany krok,
Wszystko ma swoje poroninskie cele,
Zalobny bisior, zagubiony rok.
 
Obejrz si; przecie na ten rok, co przeszedl
Jak sniezna burza, jak lipcowy grad,
Przydal patyny kazdej chatniej strzesze,
Jak innych tyle, tyle innych lat.

I znowu domy spia pod nowym sniegiem.
I chaos znowu, z ktorego juz nic
Nie chce sie rodzic. Wilczym tylko sciegiem
Biegna ucieczki nie znaczace nic.
 
Ziemia jalowa popiol mi na glowe
Sypie. Bo przecie wiadomo, ze proch;
I nie poradzisz na to swoim slowem,
Kiedy zamiera ciemnych trombit szloch.
 
O, garsci prochu, o, garsci popiolu,
Ktora unosi czarna czasu lodz,
Coz ci pomoze wolanie z padolu:
Serce i oczy wroc mi, Panie, wroc!

Nie, to nie snieg mnie zasypal, lecz popiol,
Rece odgarnac go nie moga juz,
I coraz dalej zbroja, ktoram dopial,
Odplywa w szponach bezlitosnych grusz -
 
Bezlistnych, bezlitosnych i rozcapierzonych
Jak palce losu; niskich, podlych drzew,
Drzew uskrzydlonych, sniegiem upierzonych,
Na ktorych szmata zwisa krwawy spiew.
 
Budowac siebie, to budowac innych,
Z popio;u gmachu nie zbudujesz ty,
Co sie dostanie do rak twoich zimnych,
Zmienia sie w mgliste, niespokojne sny.

I znowu trzeba starej Parki prosic,
Aby na chwile przedluzyla nic,
Ach, wy nie wiecie, co to znaczy dosyc
Zyc - ale nie meczyc sie - zyc!
 
Spietrzyc na smrekach smreki i obloki,
I piorunami w martwy popiol prac,
Na plecach ciagnac z pegazami troki
I na dwoch wirchach jak Orfeusz stac!
 
O Eurydyko! mieszkanko podziemi,
Zakryj mi oczy blaskiem martwych lun
I czolo zakryj rekami bialemi,
Ktorych uzywasz do strojenia strun.
 
Smierc nie jest straszna ani straszne glusze,
Ktore sir nagle otwieraja stad,
Ani zlomiska, ani martwe grusze -
Straszny jest tylko Ostateczny Sad.
 
Z gromow, z popiolow narodzony ptaku -
- Czys ty jest Feniks albo tylko sep? -
Na Mlecznej Drogi niebieskim ornaku
Porzuc zmeczony mego serca strzep.
 
Jaroslaw Iwaszkiewicz
Poronin, styczen 1959