О меди, патине и снеге

Пухлый серп, тускнея, падает,
квёлый свет бросая улице,
между заспанными парками
фонарьё ещё тусуется,
но уже лениво, медленно.

В глотку площади усталая
лошадь тащит дядьку медного
на закланье пьедесталово. 
А ему охота бражничать —
водки с пивом, да под рыбку бы,
но ответственные граждане
вознесут — попробуй рыпнуться,
напугать, качаясь, публику
стоголовую, безлицую.
А ему бы чаю с бубликом
да с утра опохмелиться бы.

Но поставленному символом
не к лицу черпак да братина.
В темноте все кони — сивые,
а при свете видно патину,
неподобную величию —
гостью чуждую, залётную.

С неба северостоличного
сходит снег шагами лёгкими
и забеливает чёрное,
прячет патину зелёную.

С глаз долой — оно и чёрт бы с ним,
но чернеет забелённое.


Рецензии