Сижу, мну складкой цедру мандарина, у окна

Сижу, мну складкой цедру мандарина, у окна...
Десна на белый давит пресс, а он на дольку.
У горизонта линия грейпфрутово красна,
и корки цитрусовых тихо водят польку.

Пастельной пасте серых, терракотовых домов
акрил заката, как светодиод пылает.
Как львиный зев, венчик цветка, он истово багров.
Он пасть раскрытая, он жаждет и желает!

И мякоть мандарина, будто слякотный снежок,
прихлюпывает в подъязычье между дёсен.
На подоконнике рыжеет глинянный горшок.
Росток салатовый ладошку тянет вёсен.

Ростку субтильному тепло от жарких батарей,
и счастье выражает он обильным ростом.
И амальгама инея не делает старей,
и серебристых игл он недоступен фроста.

Оранжевым флаведо рады мясо и десерт.
Он первый томный слой вечернего заката.
Всем Каям заколдованным сердечный пламень Герд.
Кислинка к огурцу и терпкость от томата.

Когда труб медных отгремят последние лучи
Росток, во тьме не будет видно хлопьев снега...
Но Темнота не скажет: Всё! Остановись! Молчи!
И не замедлит их волнительного бега...

И утро снова увенчает алый поцелуй.
Эфирным маслом отлетит янтарь рассвета.
И тихо скажут чётки мандарина: Ты зимуй.
И наслаждайся, будет и весна, и лето!