Букет сирени

  Я был очень влюблён в Свету, мою бывшую, к сожалению для меня, одноклассницу. Я учился в СПТУ и мне уже было немножко тяжко от мысли, что моя возлюбленная большую часть времени проводит без моего внимания, продолжая учиться в девятом и далее классах. Всё-таки я умудрился стать другом Светика, этакой «подружкой мужского пола», с которым Светлана могла обсудить разные не самые важные проблемы и происшествия. Раз этак в неделю, или чуточку чаще, я навещал свою возлюбленную, сидел с ней в одной комнате, рядышком, мы невинно щебетали. Обычно Света в этот промежуток времени вязала что-нибудь для себя, мамы, отца или брата.
  Света была весьма трудолюбивой и прилежной девочкой или девушкой, она умела неплохо готовить, убираться в квартире и прочее. Но про её умение вязать стоило бы написать несколько рассказов, сейчас же скажу коротко.
  Будучи завзятой вязальщицей на спицах, Света одевала всю свою семью, а если быть точнее, именно: маму, отца, брата Игоря. В семье Светы проживала также Светина бабушка, мать мамы, уже дряхлая старуха, но вот не могу сказать точно, вязала ли Света для неё или нет. Итак, моя возлюбленная вязала весьма недурные свитера, кофточки и другие изделия по последней моде; журналы «Вязание» и «Burda Moden» часто попадались мне на глаза. Иногда я их брал в руки и не без удовольствия пролистывал. Видя мой интерес, Светочка деловито мне показывала, что она уже связала, а что только намеревается реализовать в ближайшем будущем, в чём я не сомневался.
  Валентина Петровна, красивая дама в возрасте между тридцатью и сорока годами, Светина мама, была женщиной хоть и достаточно современной, но вполне строгой, любящая порядок и послушание. Когда я начал навещать Светлану, Валентина Петровна тут же задействовала все имеющееся у ней тогда возможности и связи, дабы узнать, что это за фрукт и, главное, с какого такого дерева, повадился ходить к её дочери. Как я узнал значительно позже, одна общая знакомая родительница, знавшая и Валентину Петровну, и мою матушку, от всей души дала Вашему покорному слуге максимально превосходную характеристику и прочая аттестаты и справки. К моему счастью, та дама, которой я должен тогда быть весьма благодарен, не знала определённо, что я являюсь вполне заядлым курильщиком и иногда, по большим праздникам позволяю себе выпить немножко спиртного с друзьями и приятелями нашей подростковой компании: Конфедерации. Паче того, эта неизвестная мне родительница не знала уже точно, что я по ночам слушаю разные вражеские радиоголоса, типа «Голоса Америки» «Би-би-си» и прочие «Свободы». Про мою ночную привычку вполне знала Светочка, но не торопилась сообщать об этом своей маме. Также она не спешила просветить маму про нашу компанию —Конфедерацию. Маме было достаточно, что Ваш покорный слуга являлся выходцем из приличной семьи трудовой интеллигенции, где не водят накоротке дружбу с Зелёным змием, нет связанных с криминалом персон, и так далее. Образно говоря, у меня в кармане был пропуск в дом возлюбленной и свидетельство, дающее мне право на присутствие в семье Светы до того часа, когда порядочные люди чувствуют, что пора знать честь и убираются восвояси домой, улыбнувшись и пообещав хозяевам не забывать их гостеприимства.
  На дворе стояли тёплые майские дни тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Буйно цвела и благоухала сирень. Я находился в Светиной комнате, моя любимая стояла возле окна призадумавшись. Мне было не понять, что происходит в её прелестной головке.
     — Какая красивая в этом году сирень,— произнесла Светлана.

     —А что сирень, — ответил я, не догадавшись с первого раза, но секунду спустя до меня дошло! « Ты хочешь сирени?», спросил я.

     — А ты нарвешь?— задумчиво произнесла Светик, с маленьким намёком.

     —Ещё бы!—я привстал — Тебе сейчас? Я схожу, это без проблем!

     — А ты знаешь, где самые красивые цветы?— продолжала Светик.
— Как где? Везде… пробормотал я, чувствуя накатывающийся на меня восторг. Ещё бы, такая девушка взяла и попросту попросила меня сделать то, что я готов был делать для неё каждый день!

     — Самая красивая сирень растёт возле школы, под окнами математички Валентины Ев…ой, продолжала любимая— «Резать надо именно там!» В зеленых глазах Светы вспыхнул блеск азарта.

     — Конечно, где скажешь, там и нарву, —счастливым голосом я продолжал выражать свою готовность, — Я вот пойду прямо сейчас и нарву!

     — Нет, Серёж, сейчас рано, —Сколько сейчас времени?

     — Половина десятого, Светик!

     — Вот попозже, когда начнёт темнеть;—Света продолжила излагать свой план.

     —Конечно, Светочка, я нарежу там, где ты хочешь, — Сколько тебе необходимо?

     — Примерно вон для той вазы; любимая показала рукой в сторону солидного водоизмещения хрустальный сосуд, стоявший на столе.

     —Всё, понял! — ответил я, выражая свою готовность.

     —Пока сиди, надо подождать, показывая свою заинтересованность, произнесла заговорщица и юная интриганка Светик, хитро улыбнувшись.

     —Хорошо, жду—ответил Ваш покорный слуга. Но хитрая и красивая девочка вдруг что-то вспомнила:

     —А у тебя нож с собой или тебе нужно зайти за ним домой?—У тебя дома ничего не подумают? —уточняла подстрекательница.

     —Какие могут быть проблемы!—я сделал вид, что недопонимаю.

     —Всё, значит, ждём,—ответила злоумышленница и организатор преступного сговора, улыбнувшись. В зелёных глазах моей возлюбленной горел озорной огонёк азарта! Какая интриганка!

 Как сладостно тянулось время! Я был счастлив, ибо Светочка доверила добычу цветков сирени именно мне!

  В одиннадцатом часу вечера я покинул свою возлюбленную на время, зашёл домой, а наши со Светой дома стояли рядом друг с другом, мой чуть пониже, а её чуточку повыше, быстро выкурил сигарету, взял острый, как бритва складной перочинный нож и вышел в начинающие наступать сумерки. Я очень быстро появился во дворе школы №№, легко перешагнул декоративную ограду, сваренную из водопроводных труб и высотой около 40 см. и начал безжалостно кромсать кусты, подрезая ветки, как смелый мушкетёр разил в схватке гвардейцев Ришелье. На резку цветущих веток ушли считаные минуты. Злобной математичке Валентине Е…ой, чьи окна как раз и выходили на палисадник с кустарниками, был нанесён видимый урон. Я резал и резал ветки, пока лежащая на земле кучка не приобрела изрядный вид. Собрав все ветки в одну большую вязанку, я закончил своё не вполне законное дело и покинул школьный двор
  Я, взяв в обе руки немаленьких размеров вязанку срезанных мною веток сирени, возвращался к своей королеве. Я шёл вверх по главной улице, на которую выходил дом Светы и мне было совершенно до лампочки, что меня могут увидеть менты, народная дружина или просто сознательные граждане, я чувствовал себя победителем, триумфально покидающий поле брани .Уже смеркалось.

  Света открыла мне дверь почти моментально. Я вошёл в прихожую, сразу заблагоухавшую ароматом майского кустарника. Светочка быстро показала мне, куда положить трофей, нарезанный под окнами злобной математички. В считанные минуты все срезанные мной ветки сирени переехали в хрустальную вазу Светиной комнаты. Я чуть не забыл сказать, что в тот вечер Света была дома одна, если не считать находившуюся в квартире дряхлую бабушку, родители были заняты в саду, дома их не было. Разувшись, прошёл в комнату королевы. А было уже довольно поздно, шёл уже двенадцатый час ночи. Все цветущие ветки были поставлены в вазу в комнате любимой на сложенном в тумбу раздвижном столе. Света разве только не светилась в темноте, простите меня за такой каламбур, от результата проделанной операции, мы уселись в комнате и продолжали как ни в чём ни бывало ворковать дальше, Света то и дело переводила свой взгляд на добытый мною букет сирени немаленьких размеров.

  На часах было уже 23:45, когда послышались шаги в подъезде и в замочной скважине заскрежетал ключ приехавших из сада родителей, моя любимая тотчас выпорхнула в прихожую, предварительно закрыв дверь в своей комнате. Я остался один. Из прихожей доносились приглушённые голоса Светиных мамы и папы, приехавших поздно и издалека, слышались обычные для такой ситуации вопросы и ответы: «Как доехали?», «Чем занималась» и так далее. И тут вдруг прозвучал голос Валентины Петровны с изрядной долей угрозы:

     —А чьи это кроссовки?!— спросила свою дочь Валентина Петровна прокурорским тоном. Я даже слегка испугался!

  Дверь в комнату, где я находился, резко открылась, в проёме появилась мама моей королевы.

     — Здравствуйте,— проговорил я, сказав всё, что мог сказать в моём положении.

      — Здравствуйте, Серёжа—лицо Светиной мамы вдруг засияло улыбкой.

  Находись на моём месте кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, не избежала бы Света цугундера, даже если бы на моём стуле сидел сам Михаил Сергеевич Горбачёв. Но в комнате дочери сидел я, выходец из семьи трудовых интеллигентов, простой влюблённый мальчик с неплохой репутацией. Вмиг Валентина Петровна перевела свой взгляд на огромный букет: «Ах, какая красота!»— произнесла моя пока ещё не тёща, и сразу спросила:

    —Серёжа, это вы принесли?—спросила мама моей королевы.

    — Ага! —всё, что смог сказать я.

    — Гера, посмотри, что принёс Серёжа!— продолжала мама. В дверях появился невозмутимый Егор Павлович, папа Светика.

    — Здрасьте! — сказал я, увидев пока ещё не тестя.

    —Здравствуйте, произнёс Егор Павлович, даже чуть официально, невозмутимо посмотрев на букет. Снова появилась Валентина Петровна, на сей раз у неё в руках была уже другая ваза, в которую мама начала переставлять покрытые цветом срезанные ветки сирени, говоря при этом:

    — Света, у тебя слишком много, я у тебя возьму чуточку! Светик не возражала. Мама деловито ополовинила стоявший сосуд с ветками. Несмотря на убыль, букет всё равно оставался немалым, хотя и чуточку похудев. В комнате снова появилась возлюбленная. Присела, как ни бывало, на свой стульчик.

     — Ну, что, мне пожалуй пора, с довольным видом сказал участник преступного деяния, распотрошивший цветущие кусты под окнами математички Е…вой, хотя в тот момент я должен был быть ей благодарен ей за то, что под окнами её класса выросли столь богатые кусты.

     —Да, пойдём, я тебе открою —сказала Света, откладывая в сторону вязание. Мы вышли в прихожую, я быстро обулся и пропев Свете строчку из песни Modern Talking « Heaven will know», скрылся в темноте подъезда. Домой я вернулся самым счастливым человеком на планете Земля.

    До сих пор я храню маленький складной нехитрый ножичек, судя по внешнему виду, сделанный ещё во времена каденции тов. Сталина И. В., я им время от времени затачиваю карандаши. Всякий раз, когда я его достаю, я вспоминаю, какую радость моей возлюбленной Светы и её семье я смог доставить с его помощью. А что такого было? Нарезал им всего лишь букет сирени..