Шестидесятникам
век,
век,
век.
Двадцать первый,
новый век.
Падал тот же белый снег,
схожий в нем творит поэт,
видят тот же желтый свет.
Двадцать первый
век,
век,
век,
и прохожий тот поэт
думает все также странно
про невзрачное, простое.
Неживое он в живое
может также обращать.
Только вековые раны,
пустота и его шрамы,
равнодушье вековое
не позволит,
не позволит,
не позволит ему стать
от преград таким свободным,
до всего таким голодным,
как в двадцатом,
веке,
веке,
можно, нужно было стать.
И искусство наше меркнет,
не в двадцатом
веке,
веке,
а в похожем, двадцать первом.
Ждет момента воссиять.
Свидетельство о публикации №123122507764