посткода

Из поэмы Петербург



Жерло горячки в каменном бреду -
Я Ленинград на карте не найду,
Но он здесь был ещё в сороковые,
И вымерзал, и с мертвыми тонул,
И, как Воронеж, лаял в переул..,
И забывали прошлое - живые,

Но корки под подушку и в матрац,
На старой фотографии - паяц -
Не то Пьеро, скорее - Северянин,
Но Марсово в картошке и трухе,
Как Золушка в намоленной дохе,
И в музыке Вертинский постоянен -

Кокаинетка?- танго скрипача,
И, побывавший в роли палача,
Стал жертвой город, сдали пристяжные,
Вернувший имя, многое забыл,
Но то, как ненавидел и любил,
Останутся свидетели иные -

На небесах и ниже, там, где ад,
Где свету искажающему рад,
Стоит под проливными Всадник Медный,
Он детище не отдал на разор,
И люди размножаются, как сор,
И снова «жил на свете рыцарь бедный».

Покуда к нам дорога из воды,
И в паводок стираются следы,
И луч опять упрется в Исаакий,
А там толпа и маятник Фуко,
И стать поэтом в Питере легко,
Как ощутил, зайдя за Невку, всякий.