Литература... 5. Самотны Ветразь...

Посидели (в субботу, позавчера). В наше (с Танюшей и «привходящими») «смежное». В «постфактум».
Застолье у нас – всегда щедрое. Благодаря моей Хозяйке (Мадонне!).
Однако, мы – больше к «поговорить», да друг другом порадоваться. Семьями. Без детей (те из Минска нагрянут ближе к Новому году).
Поговорить успели о многом (было о чём). Не обошли и Литературу. Начиная с моих виршеваных «самоздравов» и – уже поглубже – да адносiн памiж мовай и «вялiзным i магутным». Вакол «Алесi».
Брату я свои опусы периодически высылаю. Но он – если и просматривает, то далеко не сразу.
Высылал я и это. Сначала – «восьмеричок» с «Вохкамi» (ад Дубоўкi). А в догон – и «Литературу». «Четверицу» (пока, вестимо, без текущего).
Помусолили (с Серёгой) тему «перакладаў». Ну, и под это, он притянул «тяжбу» с вершем Сергея Граховского «Ветразь». Нават i тёзку Навумчыка да гэтага нейкiм бокам далучыў.
Хуценька зазiрнуўшы ў «Сусветную Скарбнiцу», па самаму верху атрымалi спасылку на перадрук у блогу «Зелёный дворик Красного Кота» (Руслана Гагуа). З правакацыйнай назвай «Стихотворение С. Граховского для русских, которые наивно переоценивают схожесть языков».
Верш, як верш. Звычайны. Зусiм не благi. У «перазоў» зь Лермантавым.
Дык i Грахоўскi, калi па майстэрству – не Куляшоў i не Дубоўка, але ж… Пры гэтым, Сяргей Iванавiч сябраваў з Аркадзем, а таксама (ужо як Уладзiмер) падЫхаў гулажжым паветрам.
«Ветразь»...
Як быццам – наўмысна. У доказ, што, складаючы па-беларуску, можна наогул абыходзiцца без «русiзмаў». Мабыць, у розыгрыш.

У выраі ветразь знікае
За хваляй, нібы на спачын,
І змора яго не злякае,
Не спыніць тугой далячынь.

У змроку зіхоткая здрада
Завабіць хлуснёй у віры,
На золку сканае прынада
І кволы прамень на жвіры.

Раптоўна згаданыя мроі
У карунках пяшчотнай тугі
Павольна знікаюць, як строі,
У бязважкасці кволай смугі.

Знікае ўсхвалёваны ветразь:
З кунегаю пільна сачу,
Як водар аздобіў паветра,
І ў бездані знічкі лічу.

Па-майстэрску. I амаль (а мабыць – ногул) – нiчога штучнага.
Перш, чым запрагацца ў «цяжбу»...
Вернёмся к «расейскай» и колыхнём первоисточник (М. Ю.).

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..

Играют волны – ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

Понятно, что у Граховского – не перевод. Лишняя строфа. Иная мелодика. И – вообще.
Но, очевидно – «вариация» или «переклик».
Можно и сопоставить. В «тождество-различие». Смысла, настроения и прочего.
Сходу можно отметить, что у С. Г. не упоминаются (напрямую, как такие) ни море, ни солнце, ни ветер, ни буря. На последнюю и вовсе – один полунамёк (у вiры). Ну, и, разве – ўсхвалёванасьць (таго ветразю).
Я здесь думал стрелки чуть на другое перевести. А скорее – чуть назад. К Кулешову.
Насколько помню, Сергей и «Ветразь»-то вспомнил под мою обмолвку о юношеской симпатии А. А. к М. Ю. Текст своего «Паруса» я (к слову) не перечитывал, но...

Опять крылом белеет парус,
небес лаская окоём.
Покоем вынянчена ярость
у одинокости-вдвоём.
От правды счастия немного.
Но всякой норме вопреки
восторгом теплится тревога
простой бестужевской строки.

При первой же (беглой) читке верша Граховского я учуял не просто Кулешова, но именно его «Бывай». Если хотите – «Алесю».
И по настроению, и по приёмам.
Обратимся к переработке Мастера.
Приёмы?! Да словесные «переклики» (с синонимами-омонимами и т.п.)! О «кулешовых» я слегка оговаривал, а у С. Г....

Знiкае – знiчка, змора – змрок, хваля – кволая (сюды ж – усхваляваны, павольна)…

Тая ж змора аукает не притянотому (буквально) мору.
Прамень через русское «луч» перемигивается с «лiчу».
Навскидку. У А. А. – конечно, круче.
Некоторые ключевые (знаковые) из «Бывай» наличествуют и здесь. Да ещё с тем же посылом.

На золку сканае прынада

и

Пайшла, пакінуўшы мне золкі i туманы

Или

У бязважкасці кволай смугі –  Палынны жаль смугой ахутаных дарог
Не спыніць тугой далячынь – Пайшла за ціхія, далёкія прасторы
За хваляй, нібы на спачын – Пайшла, маўклівая, пад хваль жытнёвых шум

А то – в пиитские «переклики»:

І кволы прамень на жвіры – Слязой халоднаю застылі на траве
Раптоўна згаданыя мроі – Твой светлы вобраз панясу я па жыцці

Дай мне волю, я для каждого стиха (строки) у С. Г. найду аналог у А. А.
Или сам образ Одинокого Паруса...
Я ведь не случайно притянул в ту свою забобонь (к «Алесе»), через «самотнага жаўрука» это «лермонтово» (с «одинокостью», а не просто «одиночеством»). Вот и Граховский... Слова «самотны» не ўжывае. А ведь у Лермонтова «одинокОй» (в первой строке) – из самых позывных!
Представьте, что С. Г. воткнул в своё «самотны»!? Тут бы и «глухой-слепой» учуял в «Ветразе» «Бывай», с тем жаворонком-маем. Вот он слегка и придержал.
На жвiры... Жвiр – что-то между песком (причём – именно жёлтым и зернистым) и галькой. Ну, а у Кулешова – если в цвет (в цвет печали-расставания!): пад гоман жоўтых сосен.
Пас! Торможу. Ибо могу разогнать со всеми дробязямi-прибамбасами.
Напрыканцы, вылучу тыя словы (з «Ветразю»), зь якiмi у мяне ўзнiклi якiя-неякiя цяжкасьцi.
З кунегаю...
Примерно то же, что и «пяшчота». С каким-то оттенком. Нега (в «нежность»), в принципе, проговаривается. Дубоўка ўжываў «сунега». У тым жа сэнсе. Правда, в «кунеге» чуется и что-то охотничье (кунье) – так ещё и под «пiльна сачу».
Кстати. В «Парусе» никакого «авторского Я» нет. А в «Ветразе» – пусть и без самого местоимения – пожалуйте! В последней строфе.
Спрашивается: К чему?! – Правильно! К нашему «Бывай».
У карунках... – В кружевах.
Прынада... – Приманка. Ну, здесь дойти не трудно. Тым больш, што вышэй трымцiць «завабiць» (к игре в синонимы).
Зразумелыя, але ж крышачку нечаканыя: злякае, зiхоткая.
Где-то – так.
Что касается потуг с переводами на расейскую...
Мне представляется, что здесь было бы попроще (чем с «Алесей»), но всё одно у хватающихся получается туфта. Тем более, что параллель с «Парусом» – скорее, собьёт ретивых не в ту степь (как и там – с песней).
А Иванович здесь Александровичу ручкой помахал... В прощание. А может, и просто – у знак братэрства. Не слабо помахал!
Надо бы (к этому) и год написания поднять.
Кулешов умирает в 1978-м, а это...
Да, ладно! Но точно (адрес) – не только в спор с теми, кто считает мову диалектом русского.

25.12.2023
PS:
К этому всплыло из своего давнего...

Самотнiй вiтер вие уздовж рiки.
Вiвчар отару на подвiр'я з гори
Жене…
Дiвчина. Мати. Рушники.
Кохання, сльози, щасцейка i горе.