Иерусалим. Рождество. Эвкалиптовая роща

Соскучилась я по берёзам, ёлкам, липам,
А ветер головы кружит
Цветущим пряно эвкалиптам...


       Криптомерии
Пробился сквозь заслон тоски и суеверий
Сухой, вощёный запах криптомерий.


       Синички
Синички-земляки, как звонкие артисты,
Клюют последних ягод аметисты.


       Магнолии
Солнце терзает иглами боли
Вечнозелёный ропот магнолий...


      Колибри
Земли Святой отточенный экслибрис -
Как бражник, над цветком завис колибри,
Чиркнув крылом поспешным по оливам
Иссиня-чёрным с металлическим отливом.


      Экзотика
Пальмы, бананы, цветистый узор..
Зеленью плотной пресыщен мой взор.


      Попугаи
Задиристые попугайчики молчат.
Темнеет к вечеру всё пуще.
Зелёною армадою шумят
Щироколиственные кущи...


     Сирень Бугенвиля
Вифлиемских седых облаков
Обломились холодные крылья.
Под грузом влажных жемчугов
Согнулись долу в изобильи
Картинно-безуханные сирени Бугенвиля.


       Маслины
Сквозь листьев сизых паутины
Синеют дикие маслины.


       Зарисовка
В Израиле живой вам эпизод:
Привязанная к мандарину лошадь
Китайской розы куст жуёт.


       Пальмы
Бросает древности упрк
Злой, вездесущий металл-рок -
Рвёт занавеску новый хит.
Под окнами затравленно дрожит
Лохматых пальм прохладный малахит.