Как я вернулся к Данту Ада

Один.

Я пробудился в сумрачном бреду,
Без сил, без сожаленья, без желанья,
Вне понимания куда иду,

За гранью напускного созерцанья,
Как в пропасть провалился. И пути
Назад не будет - выпал кардинально

Из леса ядовитых паутин,
Опутавших липучкой смятый разум
И тело превращающих в хитин.

Проснулся и сижу в постеле, разве
Такое происходит просто так?
Ведь то что видел этой ночью глазом

В кошмарном сне не явиться никак,
Не высветится в темени под дозой,
Не сочинится как диклофенак.

Вся ночь была сплошной метаморфозой.
В сознании, без страха, я прошёл
По Аду, но как будто под наркозом,

Как будто Дант меня по трупам вёл,
А как иначе объяснить ту строчку,
Которую, проснувшись, я обрёл

И начал её эту заморочку?

Два.

Ко мне явился чёрный человек.
Он слева тенью подошёл к кровати
И с краю лёг. Не опуская век

Я видел чёрные лицо и платье,
От изумления вскричал ему:
"Ты кто?" и засмеялся в непонятье,

И хлопнул как казалось по нему,
Но он стремительно исчез, как прибыл.
Кто это был и ныне не пойму.

Как с дна к поверхности всплывает рыба
И тут же опускается на дно,
Так он возник и сгинул. Тут на выбор,

Решайте сами, либо я умом
Поехал, либо духи существуют.
С такими мыслями желал я в сон,

Спешил попасть.. Но трое обалдуев
Вдруг проявились справа, в голове
и как бы вне, как после сабантуя,

И стали разговаривать во мне,
Но как бы вне. Их речь шизофазию
С железной логикой и мыслью в стороне

Напоминала. Женщина, мужчина,
Ещё мужчина связный триалог
Вели бессмысленно у магазина.

Признаюсь, не заслушаться не мог.
Но их слова из головы звучали,
Вот тема, что уносит потолок,

Тогда как сами на виду торчали,
В кружке сидели в комнате все трое,
Извне вовне и вспять перетекали,

И это чувство не несло покоя.

Три.

Я так хотел заснуть, мне нужен сон!
Я с правого на левый повернулся,
Где чёрной тенью чёрный капюшон

Воспоминаньем чёрным проглянулся.
Лёг випассану. Снова вправо - там
Та троица витийствовала куце.

Сон не желал меня прибрать к рукам,
Никак не шёл, зараза, в наступленье,
О, пусть бы он меня завоевал!

Но только начиналось представленье.
Что было дальше? Дальше были две
Над ухом мухи, что за дерзновенье!

Ведь в доме нету мух, я славен тем,
Что не держу летучих тварей вовсе,
Не мой колюче-режущий тотем.

Одна садится на нос, приготовься,
Вторая сядет, вдаришь по двоим.
Из-за спины вдруг назиданье льётся:

"Сбей муху." Но я был неколебим.
"Сперва второй дождаться", отвечаю.
"Второй уж нету, её разум слил."

Я силе убеждения внимаю
И с отвращением себя луплю
В лицо рукой, но муху не сбиваю,

Она буквально приросла в ноздрю,
Пришлось сдирать её почти что с мясом.
Содрал и оттолкнул. Всё наяву.

Сон всё не шёл. Я фаршем стал матрасным,
Распластанным в один сплошной приход,
Хотелось оставаться безучастным,

Забытым и лишённым тяжких вод,
Так незабвенно к горлу подступивших,
Ночь превративших в адовый поход.

Не тут-то было, транс-те что! Вдруг вижу
Как доски от стены над головой,
Одна с торчащими гвоздями книзу,

За ней вторая ножниц острых строй,
И следом третья веером, спускались
Последним криком жизни надо мной,

Я подскочил и сделал блок, оскалясь.

Четыре.

Как к Магомету подошла гора,
Пошатывая веру в мерном шаге,
Так в комнате повсюду голова

Торчала в начинающемся страхе.
Ну что за чертовщина, что за муть!
Не помню сколько я сидел во мраке,

Согнувшись на кровати словно жуть,
События той ночи разбирая,
Сгорая в памяти: "когда б заснуть

И лампу почему не зажигаю
И страха нет страх будет впереди
И что за вообще игра такая

Я знал наверно: в доме я один
И точно так же ведал что я вижу
Их есть и я в сознании они

Приходят я в уме вперяюсь в жижу
Ночную проблеска не видно ни
Луны за шторой грежу утра жизнью

Устал и надоело белены
Не объедался и причём тут воры
Не пил ни грамма нет не галюны

И не копал цветущей мандрагоры
Был как бадрянка трезв в глазах стрела
Орла несущего на крыльях горы

Сознание стальное как струна
Его не обмануть кошмаром тупо", -
Так бредил лёжа я, как вдруг волна

Всю комнату накрыла морем трупов.

Пять.

Они, покачиваясь на воде,
Телами стукались о борт кровати,
Наперебой, в чинимой чехарде,

Протягивали члены для объятий,
Размытыми чертами чёрных тел,
Чмарными черепами без понятий.

То были трупы. Пол кишмя кишел,
Как червяками выгребная яма,
Их чмоком, чмыком, чмяком. Я болел,

Измученный зарылся в одеяло,
Не помогло, в глазах стоят и всё,
Как присосались, чёртовы пиявы.

Но, ради справедливости, стекло,
Скажу вам, между трупами и мною
Невидимо преграду мне несло

От них, терзающих меня собою.
И главное, те трупы были не
Похожи на обычных трупов, но и

Копировали внешне их вполне,
Не те, что жили, а потом скончались,
Они как будто в неживой тюрьме,

В программе сразу в мёртвое зачались,
Как виртуальные страницы, как
Из профилей недейстующих нарезь,

Из подставных аккаунтов косяк,
Из новостей онлайн, из ботов, твитов,
Постов и фоток, скринов кавардак.

Возможно, будучи вконец избитым,
Я сам себя так успокоил, да,
И взорам их представился открытым,

И стал их даже изучать. Вода,
Баюкая, закрыла моё веко,
Я задремал.. Но что за ерунда!

Ко мне шла тень живого человека.

Шесть.

Вот тут мне стало страшно в первый раз.
По телу протаранились мурашки.
Ко мне опять, как в тот далёкий час

Начала этой жуткой ночи страшной,
Шёл слева человек, он весь сверкал
Как облак, звёздной пылью разукрашен,

Со злым лицом. Он мне напоминал
Забытого товарища из школы,
Но постаревшего, каким не знал

Его ещё, так очевиден, полон
Реальности, намеренно ко мне
Он шёл и волосы вставали колом.

Слились в одно все страхи как в огне,
Мистический, животный, социальный,
В отчаяньи привстал я на локте

И рыкнул "э-э-э" последним, погребальным,
Конечным рыком конченной брехни:
Потустороннее шло актуальным

Прям на меня, тут ври себе не ври,
Не отвертеться. Он склонился ликом
И тянет руку к моему "замри",

Меж ним и мной является калитка,
Открытая вовнутрь, на кровать,
Он закрывает на себя калитку,

И я с улыбкой вырубаюсь спать.

Сем.

Прозрению кладём интуитивно
Поклон, ведя себя как благодать.
"Что это было?" - радуем наивным

Вопросом пережившего кровать
В потустороннее упавшей ночи.
Я сам не знаю. Что ещё сказать?

Та ночь была не сном. И, между прочим,
Не галлюциногенным веществом,
Хотя похожа на него по прочным

Воспоминаниям, как в горле ком
Стоящим. Как встают всё так же дыбом
Волосья на загривке естеством,

Когда в божественно-невыносимом
Свеченьи память посылает мне
Того последнего, с лицом злобливым,

Спасительно закрывшего во вне
И вход и выход. Тут я благодарен.
За что мне это? Я не разуме..

Физиологией паранормален
Быть может я? Болезнью обуян?
Всё сразу обратилось против правил.

Я размозжил себя как тот кочан,
Освободился от цепей и гнёта
Душивших ран и сумрачных начал,

Я пробудился в новом переплёте,
Совсем другим, далёким и простым,
Летящим в бреющем хвосты полёте,

Спокойно мёртвым, радостно живым.