Ночь на Патриарших

Москва устала от дневной жары.
Высотки дышат звездною прохладой,
И слушают беззвучие дворы
И трепет двух сердец, идущих рядом.

Рука, как в гнездышке, в моей руке.
Уснул июль на наших Патриарших.
Лишь зеркало воды на ветерке
Вдруг задрожит, как будто испугавшись.

Трава искрится лунным серебром.
Влюбленные деревья смотрят в небо.
Здесь все живет покоем и добром
Даже для тех, кто никогда здесь не был.

Волшебный мир для всех счастливых пар,
Булгаковская вечная обитель!
Скамеечки заполнит, как театр,
Самый желанный и влюбленный зритель.

Здесь мир находит грешная душа,
Родной, уютный, ласковый, спокойный.
Здесь наша совесть, память вороша,
Ушла от Света к тихому Покою.

Покой приносит домик без окон,
Вдали от берегов, почти на середине.
Там верный лебедь охраняет сон
Лебедушки – подруги лебединой.

Покой живет и в рыбе под водой,
Приплывшей к нам из тишины глубокой,
Большущей, сильной, бледно-золотой,
Но почему-то грустно-одинокой.

Покой во всем: в молчании аллей,
В молчании едва заснувших листьев,
В молчаньи губ, что в близости своей
Дошли до вечных, непреложных истин

Закончен поцелуй. Глаза в глаза.
Тихонечко сказала ты: «Любимый!
А что хотела рыба нам сказать?
Быть может в глубину нас пригласила?

Смотри, Желанный! Сколько теплоты!
Спят милые, головками прижавшись.
Они, как мы, ушли от суеты,
Полуночного времени дождавшись».

Мы обнялись, и губы на губах.
И вновь на Воробьевых ждут нас кони,
И вновь рассвет, и улетает страх,
И эту ночь мы навсегда запомним!