Оп 2-765

Изо: мужик упавший , но котелок на огне, скоро поест горячего




Ах, как одноглазому хочется, чтобы была любовь-счастье, а не любовь-проблема. «Люблю…» – «Я тоже сгораю, мой милый!» (Ещё Высоцкий, пиратский бард, над такими шутил - на примере Маринки своей он знал, что эти суки уже давно не горят, а просто иногда бывают давалками. Минеты их погубили, не только монеты - какая любовь с ***м во рту?)

***

У Р. не случайно всё время парки на уме («вы любите гулять в парке?») - она, действительная, парковая – не лесная, не садовая. Культурная она, один Бродский на уме… (На пиратском корабле ей пришлось бы устраивать парковую зону...; но, кстати, она любит мат - одной проблемой меньше...)

Она в истерике била одноглазого пирата по щекам, но он оставался бесчувственным как каменный или резиновый столб. И даже щеки не краснели, оставались бледными. Била за то, что бесчувственно отнесся к одному авторитету, который для нее был всё равно что бог - фигура явно поважнее очередного кавалера. Пират хоть и муж ей, но она его, кажется, съесть готова. Она в истерике, у нее доводов нет. Одноглазый и к ней будет бесчувственен. Бесчувственность к авторитетам или к людям, находящимся в истерике – это, конечно, жестокость; что ж, значит, будет жестоким... «Убьешь же, чертова ведьма!»
...Чертовы ведьмы облепили пирамидные склоны, полулежат, облокотясь. Пирамида огромна, но всё время молчит. Т.е. она все время пишет (и, разумеется, тут же публикуется - иногда и чернила чертовы не успевают просохнуть), но так неразборчиво, что никто не в силах разобрать написанного. К тому же, все в страхе, согнули и спины, и головы - позиция для чтения не самая удобная. «Да и куда мне, эти тексты либо непостижимо сложны, либо недостижимо просты - лучше сразу молиться...»
Книжки пишут только для баб, потому как им уж точно на волю не выбраться. Не мечтают стать героинями, мечтают о комфорте в неволе, чтобы был  сказочный терем с окошками... (Представляете, каким огромным должен быть пиратский корабль, чтобы удовлетворить все бабские прихоти?)