Эльзэ Ласкэр-Шюлер. Эрнст Толлер

Он был красив и умён,
И добр.
И молился ещё как дети:
Милый Боже, сделай кротким меня,
Чтобы попал я на небо.

Он был магнолией в цвету
Светлое яркое пламя.
Как светит солнце,
Мы начинали вокруг него игру.

Его мать горько плачет
По своему «большому неуёмному мальчику»
На пять лет его жизнь остановлена,
Пять лет он сражался со Временем,
С Вечностью

Когда он любил других,
Как себя самого,
Да, переступал через себя он!
Потеряны: Миры, Звёзды,
Зеленеющее Блаженство его Лесов.

И даже в тюрьме он делился ещё
С братьями своим сердцем,
Любимым Богом, когда сам не имел тепла,
Он еврей, он христианин, и за то
Снова распинаем.

Смирение он отвергал,
Чистым серцем страдал в бурях!
Его свежее дуновение
Как никогда напоминает бурный исток...
Его глаза текут через занововыгранный мир
Горечью и нежностью.

«Никогда больше нигде темница!»
И за решёткой окна
Несгибаемо, по-кошачьи зрачки светились,
Когда писал Эрнст при колокольном звоне в рани
Свою ласточку-книгу.

И даже во мраке
Отрезвлённый темницей
Писал он печной сажей
Пьесы о жизни, работоспособностью потрясая:

Такая сила могла быть лишь в в железном организме.