Кто украл моё сердце

ГЛАВА 9, 10

Джордан несколько раз постучал по стеклу камнем. Стекло треснуло. Он осторожно вынул зазубренные осколки и влез внутрь. Через минуту он открыл дверь коттеджа и жестом пригласил Клеа войти.

Она очутилась в старомодной и изящной комнате, обставленной старинной мебелью. Над головой нависали массивные потолочные балки; оштукатуренные стены были до половины обиты полированными деревянными панелями, которые тускло поблескивали в полумраке. Если бы еще не холод и не сквозняки, здесь было бы совсем уютно… Клеа подумала: у англичан должны быть изотермические убежища!

Хотя Джордан тоже промок, он первым делом обошел весь дом и закрыл изнутри ставни.

– Непременно возмещу старине Монти выбитое стекло. Думаю, он не обидится. Он редко приезжает сюда, разве что летом. По-моему, сейчас он проводит время в Сент-Морице. Пытается подцепить там очередную миссис Монтгомери Дирборн.

Клеа захотелось спросить, сколько всего было жен у неизвестного ей Дирборна, но говорить она была не в силах, так у нее стучали зубы. Руки и ноги, уставшие после долгого пути, совсем онемели. Она понимала, что нужно сбросить мокрую одежду и попробовать развести огонь в камине, но не могла заставить себя пошевелиться. Стояла на месте и дрожала, с нее на деревянный пол натекла лужица воды.

Джордан включил свет и заметил, что она совсем окоченела.

– Боже правый, – сказал он, касаясь ее лица, – ты как кубик льда!

– Огня! – прошептала она. – Пожалуйста, разведи огонь!

– Это займет слишком много времени, а тебе срочно нужно согреться.

Он потащил ее в ванную и включил душ. Когда с шипением полилась вода, он начал стаскивать с нее промокший шерстяной жакет.

– Электрический обогреватель согреет тебя за минуту! – Он отшвырнул жакет в сторону и расстегнул молнию у нее на юбке.

От холода у нее не было сил думать о таких пустяках, как скромность; она позволила ему снять с себя и юбку. На полу росла бесформенная груда одежды. От воды шел пар; Джордан попробовал ее рукой и, не сняв с Клеа белье, толкнул под душ. Хотя ее омывали струи горячей воды, ей показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем она перестала дрожать. Клеа долго стояла под душем в каком-то оцепенении. Она согревалась постепенно. Когда кровообращение восстановилось, она наконец почувствовала пальцы ног и рук.

Джордан окликнул ее:

– Клеа!

Она не ответила. Так приятно ей было просто наслаждаться теплом. Вздохнув, она развернулась, подставив под воду спину. Сквозь шум воды она смутно слышала зов Джордана.

– Как ты?

Она не успела ответить – занавеску резко отдернули в сторону, и она посмотрела в лицо Джордану.

А он смотрел на нее.

Они долго молчали и слушали шум воды и гулкое биение собственных сердец. Хотя Клеа стояла полураздетая, а мокрое нижнее белье стало почти прозрачным, Джордан не сводил взгляда с ее лица. Охваченный страстью, он пытливо смотрел ей в глаза словно завороженный.

Клеа провела кончиками пальцев по его небритой замерзшей щеке. Ее ласковый жест мигом растопил все выросшие между ними преграды. Ей стало жарко, но не оттого, что она согрелась… Она склонилась к нему. Их губы встретились.

Дрожа, они прильнули друг к другу. По ее голым плечам на него стекали струи горячей воды.

С той самой ночи, когда они познакомились, он подавлял в себе желание, и вот оно наконец прорвалось наружу.

Она прижалась к нему всем телом и, почувствовав, как он откликается на ее близость, тихо вздохнула от удовольствия.

– Ты еще одет! – прошептала она, расстегивая на нем рубашку.

Он стряхнул ее на пол, обнажив грудь, которую она еще совсем недавно перевязывала. Золотистая поросль у него на груди намокла и потемнела от воды. Он рывком расстегнул ремень, часто дыша от возбуждения.

Она не помнила, кто из них выключил воду. Каким-то образом им удалось выйти из ванной. Они оставляли за собой сброшенную одежду: под дверью ванной – его брюки, в коридоре – ее бюстгальтер, на пороге спальни – его трусы. Когда они добрались до кровати, снимать было уже нечего. Осталась только влажная плоть, нежные слова и горячее желание слиться воедино.

В спальне было холодно; дрожа, они нырнули под пуховое одеяло. И тут же тела их сплелись, губы принялись жадно исследовать, пробовать друг друга на вкус. Их согревал внутренний жар. Клеа перестала дрожать. Ее накрыла волна новых, острых ощущений. Там, где проходили его губы, ее словно покалывали маленькие иголочки, принося несказанную радость. Соски отвердели, сладко заныло между ног.

Она села сверху и начала не спеша ласкать его. Губы двигались сверху вниз – от груди к животу и еще ниже. Когда она отыскала самую горячую точку, он со стоном схватил ее за плечи и перекатил вниз. Ее голова оказалась на подушке, а он лег сверху и тоже начал ласкать ее.

Их взгляды встретились, они не сводили друг с друга глаз, даже когда он вошел в нее и заполнил ее целиком… Даже когда она закричала от удовольствия. Он брал ее медленно и нежно, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

Потом он задышал чаще и крепче прижал ее к себе. Они по-прежнему не сводили друг с друга глаз. Их объединила не просто плотская связь, но нечто гораздо более сильное.

И только когда она почувствовала, что сладкая боль скоро найдет выход, она закрыла глаза и отдалась на волю бушующих в ней чувств. Из ее горла вырвался слабый крик – незнакомый и чудесный. Через несколько секунд к нему присоединился его стон. Волны накатывали на нее одна за другой… Он дошел до пика удовольствия и наконец затих.

Она положила его голову себе на плечо и поцеловала его влажные волосы. Неожиданно она почувствовала такую нежность, что ей стало страшно.

«Мы занимались любовью… Что это значит?»

Они наслаждались друг другом телесно. Они доставили друг другу удовольствие и – на несколько секунд – даже счастье.

«Что это значит?»

Она снова поцеловала влажные завитки у него на голове, и от нахлынувшей нежности у нее на глазах выступили слезы. Смахнув их, она отвернулась от него, но почувствовала, как его рука ласкает ее щеку и нежно поворачивает назад.

– Ты самая удивительная! Я такой еще не встречал, – сказал он.

Она сглотнула подступивший к горлу ком и рассмеялась:

– Да, я такая… полна неожиданностей.

– И удовольствий. От тебя не знаешь, чего ожидать. Похоже, я потихоньку схожу с ума. – Он снова прильнул к ней и нежно пощекотал ее губы своими, дразня, наслаждаясь.

Она почувствовала, что он снова возбуждается, опустила руку и помогла ему, поглаживая и дразня.

– Ты тоже полон неожиданностей, – прошептала она.

– Да нет… – он вздохнул от удовольствия, – я самый обычный.

– Неужели? – Она обхватила губами его сосок и провела по нему кончиком языка.

Он откинул голову и тихо застонал.

– Некоторые даже называют меня… чертовски предсказуемым!

– Иногда, – прошептала она, – предсказуемость – это хорошо. – Она лизнула его по груди, провела кончиком языка по коже, оставляя за собой влажный след.

Еле сдерживаясь, он обнял ее за талию.

– Погоди. Клеа…

Он ласково приподнял ее, заглянул в глаза.

– Скажи мне… Почему ты сейчас плакала?

– Я не плакала.

– Плакала… Только что.

Она жадно смотрела на него, запоминая его лицо. Лунный свет играл в его взъерошенных волосах. Длинные ресницы отбрасывали тени на щеки – длинные полумесяцы. Он смотрел на нее очень нежно и настойчиво, как будто она – какое-то незнакомое, неведомое создание.

– Я думала, – сказала она, – как сильно ты отличаешься от всех, кого я знаю.

– А! Ничего удивительного, что ты плакала.

Она рассмеялась и игриво шлепнула его ладошкой:

– Нет, глупыш. Я хотела сказать, мужчинам, которых я знала, всегда… что-то было от меня нужно. Они чего-то хотели. Все рассчитывали заранее…– Я думала, – сказала она, – как сильно ты отличаешься от всех, кого я знаю.

– А! Ничего удивительного, что ты плакала.

Она рассмеялась и игриво шлепнула его ладошкой:

– Нет, глупыш. Я хотела сказать, мужчинам, которых я знала, всегда… что-то было от меня нужно. Они чего-то хотели. Все рассчитывали заранее…

– Как, например, твой дядя Уолтер?

– Да. Как мой дядя Уолтер.

Едва он упомянул ее прошлое, ее криминальное детство, желание в ней вдруг остыло. Она отпрянула от него и села, поджав под себя ноги. Если бы можно было отделиться от собственного прошлого! Если бы можно было родиться заново… Чистой, безгрешной. Ничего не бояться!

– Мне стыдно, что он мой родственник, – сказала она.

Джордан рассмеялся:

– Мне все время стыдно за своих родственников!

– Но ведь из твоей родни никто не сидит… или сидит?

– Сейчас – нет.

– А дядя Уолтер сидит. И Тони сидел… – Она помолчала и тихо добавила: – И я тоже.

Он потянулся к ее руке. Он ничего не говорил, только смотрел на нее и слушал.

– Какая ирония судьбы! Целых восемь лет я вела честную жизнь. И вдруг совершенно неожиданно ко мне явился дядя Уолтер… Он залил мне кровью все крыльцо. Я не могла не пустить его. Он запретил везти его в больницу. Вот мне и пришлось самой с ним возиться. Я сожгла его одежду. Набор отмычек увезла на другой конец города и выкинула в мусорный контейнер. А потом ко мне нагрянула полиция. – Она пожала плечами, как будто последняя подробность едва ли стоила упоминания. – Самое странное, я вовсе не ненавижу его за то, что он со мной сделал… Нисколечко! Дядю Уолтера нельзя ненавидеть. Он такой… – Она снова робко пожала плечами. – Он такой обаятельный!

Смеясь, он прижался губами к ее ладони:

– У тебя самое необычное отношение к жизни… Я такого не встречал ни у одной женщины!

– Со сколькими бывшими заключенными ты переспал?

– Должен признаться, ты у меня первая.

– Да, ты, наверное, предпочитаешь порядочных женщин.

Он нахмурился:

– При чем здесь так называемые порядочные женщины?

– Не подумай, что я навешиваю ярлыки…

– Порядочные скучны. А с тобой, моя дорогая мисс Райс, не скучно.

Она откинула голову назад и расхохоталась:

– Спасибо за комплимент, мистер Тэвисток!

Он притянул ее к себе.

– Ну а что касается печально известного дяди Уолтера, раз он твой родственник, должно быть, характер у него тоже самый подкупающий.

Она улыбнулась:

– Он и правда само обаяние!

Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал:

– Не сомневаюсь.

– И очень умный.

– Могу себе представить.

– А дамы говорят, что он неотразим…

Губы Джордана снова нашли ее губы. Его поцелуй, горячий и страстный, прогнал из головы все мысли о дяде Уолтере.

– Ты совершенно неотразима, – шептал Джордан, лаская ее бедра.

Она сразу же забылась, и ее завертело в вихре желания; она хрипло выкрикнула его имя. Она раскрылась ему навстречу, предлагая себя, и он с благодарностью взял ее. Когда все было кончено, когда его силы наконец истощились, он заснул, положив голову ей на грудь. Гладя его спутанные волосы, она улыбнулась.

– Когда-нибудь ты вспомнишь меня добрым словом, да, Джордан? – прошептала она.

Клеа понимала: это лучшее, на что она смеет надеяться. Все, на что она смеет надеяться.

Джордан проснулся, уловив слабый аромат женщины; ее волосы щекотали ему лицо. Он открыл глаза и в сером предрассветном сумраке, проникающем сквозь щели в ставнях, увидел, что Клеа спит рядом с ним. На лице ни следа косметики, волосы разметались по подушке. Сейчас она казалась сказочной принцессой фей, которая спит волшебным сном. Ее нельзя разбудить, ее нельзя трогать. Она показалась ему какой-то неземной, бесплотной. Потом он вспомнил, что ночью она была очень живой, пылкой и страстной! Не сказочной принцессой, но искусительницей, полной сладкого озорства и еще более сладкого огня. Даже сейчас ему трудно было устоять против нее. Он нежно поцеловал ее в губы. Она вздрогнула всем телом и рывком подняла голову с подушки.

– Все хорошо, – прошептал он. – Это всего лишь я.

Она долго смотрела на него, словно не узнавая. Потом тихо вздохнула и покачала головой:

– Я… Мне последнее время плохо спится. Не говоря уже о… – Она снова свернулась калачиком и заснула.

Он смотрел на спящую Клеа и думал: как ей удалось не сойти с ума за те несколько недель, что она бежит и прячется? Он и жалел ее, и восхищался ее мужеством и жаждой жизни.


Когда Клеа проснулась, на улице был уже день. Выглянув в окно, она воскликнула:

– Нас, наверное, повсюду ищут! Мы не можем здесь долго оставаться!

– И уйти прямо сейчас тоже не можем… Нам нужна помощь.

– Ох нет! Не звони больше друзьям и родным. Вчера они наверняка вычислили нас через них… Должно быть, твой Ричард Вулф что-то кому-то сказал.

– Он бы ни за что нас не выдал!

– Значит, за ним следили незаметно. А может, поставили прослушку на твой телефон… – Клеа схватила свои трусики. Обнаружив, что они еще не высохли, она в досаде швырнула их на кресло. – Придется идти голой!

– Говоришь, тебе не хочется привлекать к себе внимание?

– Из тебя не очень хороший помощник. Мог бы хоть из постели вылезти!

– Я думаю, а лучше всего мне думается именно в постели.

– Большинство мужчин в постели вообще не думают. – Клеа подобрала бюстгальтер. Он тоже оказался влажным. Она повесила его на дверную ручку и в досаде огляделась по сторонам. – Ты говоришь, владелец этого дома – холостяк?

– Да, в основном. Периоды брачного блаженства у него не затягиваются.

– Может, у него найдется какая-нибудь женская одежда?

– Я никогда не задавал Монти столь нескромных вопросов.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

Джордан встал из постели и подошел к шкафу. Внутри он нашел два летних костюма, дождевик и несколько тщательно отутюженных рубашек. Он сам оденется без труда, но на Клеа такой наряд покажется нелепым. Джордан достал купальный халат и набросил ей на плечи.

– Вещи Монти, – сказал он, – подойдут тебе только в одном случае. Если удастся превратить тебя в великана-здоровяка. И даже если мы найдем здесь женскую одежду, придется что-то сделать с твоими волосами. Ярко-рыжие волосы, знаешь ли, не самые неприметные.

Она потянула себя за прядь и нахмурилась:

– Терпеть не могу этот цвет! Давай все срежем.

Он с сожалением вздохнул, полюбовавшись ее густыми локонами.

– У Монти где-то есть краска для волос – он освежает поседевшие виски. Можно покрасить то, что останется от твоей гривы.

– Пойду поищу ножницы.

– Подожди, Клеа, – попросил он. – Нам надо поговорить!

– О чем? – Она обернулась к нему, решительно сжав губы.

– Даже если мы изменим тебе внешность, бегство, возможно, не лучший выход.

– Другого у меня нет.

– Можно все-таки обратиться в полицию.

– В прошлый раз мне там не поверили. Почему поверят сейчас? Мое слово по сравнению со словом Ван Уэлдона ничего не весит.

– Кинжал «Око Кашмира» многое изменит.

– У меня его нет.

– Зато он есть у Делэнси.

Клеа покачала головой:

– Ван Уэлдон уже, скорее всего, осознал свою ошибку – он не должен был так быстро продавать «Око Кашмира». И его подручные попытаются вернуть кинжал.

– А если нет? Возможно, кинжал по-прежнему в доме Делэнси и только и ждет, когда его выкрадут… Когда его выкрадем мы!

– Мы?! – оцепенев от изумления, спросила Клеа.

– Да, мы! – Он улыбнулся; его улыбка не вселила в нее уверенность, судя по выражению ее лица. – Поздравляю! У тебя новый напарник, – сказал Джордан.

– Я должна радоваться?

– Разве нет?

– Я как раз вспоминаю твою последнюю попытку кражи со взломом. Из-за тебя на нас обоих едва не надели наручники!

– Тогда я пошел на дело первый раз в жизни. Теперь я уже, можно сказать, опытный домушник.

– Ага… Готов за решетку.

– Что такое? Ты мне не веришь? Сама ведь говорила, что в детстве обчищала богатые дома просто так, удовольствия ради!

– Тогда я ничего другого не знала. Я была ребенком.

– Теперь у тебя есть опыт… Ты искуснее меня.

Раздраженно выдохнув, Клеа начала мерить ковер шагами.

– Влезть в дом – не проблема. Я без труда вскрою любой замок… Мне известно, что кинжал на втором этаже. Но где? В спальне, в гостевых комнатах? Мне нужно время!

– Вдвоем мы обыщем второй этаж гораздо быстрее.

– Или нас гораздо быстрее схватят, – буркнула Клеа и вышла из комнаты.

Следом за ней Джордан вышел на кухню, где увидел, что она роется в шкафчиках в поиске ножниц.

– Всегда есть другой выход, – сказал он. – Логический выход! Разумный выход! Давай пойдем в полицию.– Где мне рассмеются в лицо, как в прошлый раз. А Ван Уэлдон сразу поймет, где меня искать.

– Ты будешь в безопасном месте – обещаю.

– Джордан, для меня самое безопасное место – там, куда я смогу убежать. В бегущую мишень не так легко попасть. – Она нашла ножницы и протянула ему. – Особенно когда мишень то и дело меняет внешность. Давай стриги!

Он посмотрел на ножницы и на роскошную рыжую гриву. Глубоко вздохнул. Выбора нет! С сожалением он взял прядь ярко-рыжих волос. Одного их аромата было достаточно, чтобы в нем ожили воспоминания о прошлой ночи. О том, как она прижималась к нему всем телом. Как извивалась под ним, не пытаясь высвободиться, а дрожа от радостного возбуждения, словно дикий зверь… Чувственная. Непредсказуемая. Еще немного – и он совсем сойдет от нее с ума!

Рядом с ней он теряет свое хваленое самообладание. Подумать только – стоило ему вдохнуть аромат ее волос, коснуться ее шелковистой ладони, и он уже готов снова затащить ее в постель. Он тряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. Взял ножницы поудобнее и начал спокойно, методично стричь ее.


В предрассветном сумраке они долго шли по четким отпечаткам ног на сырой земле. Цепочка следов была двойная; одни следы большие, другие поменьше. Следы вели прочь от дороги. Беглецы пересекли поле наискосок. После ночного дождя следы отпечатались в грязи очень четко. Потом они вышли на асфальтированную дорогу; видимо, здесь беглецы вытерли ноги о траву, потому что следы заканчивались. Они могли пойти куда угодно.

Арчи Маклауд посмотрел на поле и выругался:

– Надо было заранее догадаться, как она поступит! Наверное, только почуяла, что мы напали на ее след, и тут же упорхнула… Она, как лиса, специально путает следы!

– Ее трудно винить, – возразил Ричард. – Разумеется, она ожидает худшего. Вы действуете как-то неумело. Ваши люди должны были поместить ее в надежное укрытие, как ценную свидетельницу. А им вместо того удалось лишь спугнуть ее.

– Им приказали действовать незаметно и не приближаться к ней. Но она все равно их как-то учуяла.

– Или она, или Джордан, – сказал Ричард. – Надо было вчера ночью позвонить ему. Объяснить, что мы задумали. Представляю, как ему сейчас не по себе!

– Вы не думаете, что он сомневается в вас?

– Нет. Просто сейчас он удвоит осторожность. Решит, что Ван Уэлдон выследил меня и что связываться со мной небезопасно. Вот к каким выводам пришел бы я на его месте.

– Как же мы теперь их найдем?

– Мы их не найдем. – Ричард повернул назад, к машине, и сел за руль. – Будем надеяться, что Ван Уэлдон тоже их не найдет.

– По-моему, на это надеяться не стоит.

– Джордан умен. Клеа Райс тоже. Вместе они, скорее всего, справятся.

Маклауд нагнулся к окошку:

– Сегодня утром умер Гай Делэнси.

– Знаю, – ответил Ричард.

– Нам только что сообщили, что Виктор Ван Уэлдон повысил цену за голову Клеа Райс до двух миллионов долларов. Через сутки сюда нагрянет толпа наемных убийц со всей Европы. Если они подойдут близко к Клеа Райс, ей не выстоять. Как и Тэвистоку.

Ричард изумленно воззрился на Маклауда:

– Зачем же вы так долго ждали и не взяли ее под свою опеку раньше? Вы ведь могли еще несколько недель назад поместить ее в надежное укрытие!

– Мы не знали, верить ей или нет.

– Значит, выжидали, пока Ван Уэлдон сделает первый ход? Проверяли? Если он попытается ее убить, возможно, она говорит правду?

Маклауд раздраженно хлопнул дверцей:

– Я не оправдываю наших сотрудников! От ошибок не застрахован никто! Но сейчас я о другом. Мы убеждены, что Клеа Райс говорила правду! – Он нагнулся вперед. – Джордан Тэвисток ваш друг. Должно быть, вы догадываетесь, где он сейчас может быть.

– Я даже не уверен в том, что сейчас он выбирает направление… Скорее всего, руководит его спутница.

– Если что-нибудь надумаете, дайте мне знать. Мне будут полезны любые догадки насчет того, куда они могли податься.

Ричард включил зажигание.

– Я знаю, куда бы подался я на их месте. Я бы убрался отсюда подальше и бежал как можно быстрее. И, скорее всего, затерялся бы в толпе.

– В Лондоне?

Ричард кивнул:

– Лучшего места, чтобы спрятаться, и придумать невозможно!


– Должно быть, у этой женщины, как у кошки, девять жизней. А использовала она только три из них, – прохрипел Виктор Ван Уэлдон. Последние дни он совсем сдал, его замучила одышка.

Уже скоро, подумал Саймон Тротт. Виктор умирает. Скорее бы! И тогда не нужно будет являться к нему с докладами. Не нужно будет наблюдать, как этот живой труп борется за жизнь. И все-таки пока старик жив. Пока он жив, необходимо сохранять его благосклонность. Значит, как можно скорее необходимо разобраться с Клеа Райс.

– Ты должен был заняться ею лично, – сказал Ван Уэлдон. – Твои идиоты упустили такую удачную возможность!

– Мы обязательно ее найдем. Мы знаем, что она по-прежнему с Тэвистоком.

– Он еще не объявился?

– Нет. Но рано или поздно он непременно свяжется с родней. А мы будем наготове.

Ван Уэлдон глубоко вздохнул. Ему как будто стало легче дышать после обещаний Тротта.

– Я хочу, чтобы ты сам о ней позаботился.

Тротт кивнул:

– Сегодня же вечером вылетаю в Лондон.


Сидя на корточках за тисовой живой изгородью в парке перед домом Гая Делэнси, Джордан и Клеа ждали, когда в доме погаснет свет. Уитмор своих привычек не менял: в девять проверял двери и окна, заходил на кухню выпить чаю, потом поднимался наверх и шел в левое крыло, к себе в комнату. Интересно, сколько лет старик живет по своему замшелому расписанию? Теперь ему придется привыкать к новой жизни: скоро все переменится.

Клеа и Джордан утром слушали радио и знали, что Гай Делэнси умер.

Вскоре его дом перейдет в другие руки. И старому динозавру Уитмору придется убираться…

Свет в крыле для слуг погас.

– Дадим ему полчаса, – шепнул Джордан. – Надо убедиться, что он заснул.

Еще целых полчаса! Клеа дрожала всем телом. Через полчаса она совсем окоченеет. Она надела черную водолазку Монти и мешковатые джинсы, которые укоротила, обрезав штанины ножницами. Одежда недостаточно защищала ее от промозглой осенней ночи.

– Как мы войдем? – поинтересовался Джордан.

Клеа окинула дом деловитым взглядом. В прошлый раз она проникла в библиотеку через застекленную дверь, ведущую на террасу. Замок в той двери наверняка заменили. Как, скорее всего, и вообще все замки и засовы в окнах и дверях нижнего этажа.

– Через второй этаж, – сказала она. – Поднимемся на балкон и сразу окажемся в спальне!

– Как в прошлый раз туда проник я?

– Если уж тебе удалось туда забраться, – сухо ответила она, – должно быть, это пара пустяков.

– Должен тебе заметить, что оскорблять напарников не очень-то дальновидно!

Она покосилась на него. Его светлые волосы были спрятаны под черной шапочкой, лицо он по ее совету замазал грязью. В темноте ослепительно сияли лишь его белоснежные зубы, которые он обнажил в широкой, как у Чеширского Кота, улыбке.

– Ты уверен, что хочешь пойти со мной? – спросила она. – Там ведь может оказаться жарко.

– Клеа, если что-нибудь пойдет не так, обещай мне одну вещь…

– Какую?

– Беги. Не жди меня. И не оглядывайся.

– Снова изображаешь рыцаря на белом коне? Какую глупость ты задумал?

– Я просто хочу все прояснить – до того, как дела пойдут скверно.

– Не говори так, еще сглазишь.

– Тогда вот – на удачу! – Он схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал.

Она забилась в его объятиях; ей хотелось забыться, целовать его – и в то же время нужно было думать о предстоящем деле. Когда он наконец отпустил ее, они долго смотрели друг на друга. В темноте блестели только его глаза и зубы.

«Прощальный поцелуй!» – вдруг поняла Клеа. На всякий случай, если что-то пойдет не так. Если их разлучат и они больше никогда не увидятся. Задул промозглый ветер, над их головой заскрипели деревья. С каждой секундой ночь делалась все холоднее. Клеа старалась зафиксировать в памяти каждую подробность. Ведь она, так же как и Джордан, знала: один неверный шаг может закончиться катастрофой. Она все же надеялась на благоприятный исход дела и не собиралась попадаться.

Ей казалось, будто их взаимное влечение материально, будто оно мерцает в темноте. Она тряхнула головой. Так дальше продолжаться не может; какие бы чувства их ни воспламеняли, ничто не изменит главного. Они очень разные. Правда, как известно, противоположности притягиваются…

«Будешь ли ты скучать по мне, Джордан Тэвисток? – подумала она. – Будешь ли ты скучать по мне так же, как я по тебе?»

Наконец он отвернулся от нее и посмотрел на дом.

– По-моему, пора, – тихо сказал он.Она тоже повернулась к дому. Ветер гнал по лужайке палые листья, пахло мерзлой землей. Запахи осени… Скоро, очень скоро наступит зима…

Клеа легко отделилась от живой изгороди и побежала в тень. Джордан не отставал.

Они пробежали по лужайке, туфли утопали в мокрой траве.

Под балконом спальни они присели отдышаться и осмотреться. Было тихо, только ветер шуршал палой листвой. Прежде чем Клеа успела что-то сказать, Джордан уже карабкался вверх по плети глицинии. Она прищурилась, оглядывая густую листву и ожидая, что в любой миг наверху зажжется свет, дверь распахнется и на балкон выйдет Уитмор с дробовиком. К счастью для них, старый Уитмор, видимо, как был соней, так и остался. Джордан беспрепятственно взобрался наверх.

Клеа последовала за ним.

– Заперто, – сказал Джордан, подергав дверную ручку.

– А чего ты ждал? – шепотом ответила Клеа. – Отойди!

Он подвинулся и в почтительном молчании стал наблюдать за ее действиями. Клеа посветила на замок фонариком.

– Еще проще, чем внизу, – сказала она и осторожно вставила в замок импровизированную отмычку, которую изготовила утром из проволочной вешалки с помощью кусачек. – Дата выпуска – приблизительно тысяча девятьсот двадцатый год. Скорее всего, ровесник самого дома. Будем надеяться, он не такой ржавый и не погнет мою… – Замок открылся с тихим щелчком; Клеа усмехнулась от удовольствия. Потом, покосившись на Джордана, деловито заметила: – Самое главное в нашем деле – хорошая отмычка!

Так же деловито он ответил:

– Не мешало бы и мне такой обзавестись!

Спальня оказалась точно такой, как они запомнили ее по прошлому разу: средневековая кровать под балдахином, платяной шкаф и старинный комод, письменный стол и чайный столик у балконной двери. Письменный стол и комод она обыскивала в прошлый раз и теперь начала с того места, где тогда ее прервали.

– Посмотри в шкафу, – шепотом велела она Джордану. – А я пороюсь в прикроватных тумбочках.

Они приступили к работе. В ярком свете фонарика она осмотрела содержимое первой тумбочки. В ящиках валялись журналы, сигареты и другие предметы, которые говорили, что Гай Делэнси в своей постели не только спал. Какое-то движение над головой встревожило ее, и она посветила в потолок фонариком. Над кроватью висело зеркало. Подумать только, она собиралась ограничиться легким флиртом в этой холостяцкой берлоге! В ящиках валялись порнографические фотографии, изображенные на них модели особой красотой не отличались. Наверное, с помощью фотографий Гай утешался в такие вечера, когда не удавалось найти себе живую спутницу на ночь.

Клеа обыскала вторую тумбочку, в ней оказалась похожая коллекция. Она так напряженно искала потайные ящики, что не услышала скрипа половиц в коридоре. Она успела услышать лишь тревожное шипение Джордана. Дверь комнаты настежь распахнулась.

Загорелся свет под потолком.

Клеа, сидящая на корточках у кровати, удивленно замигала глазами, увидев, что ей в голову целятся из дробовика.

ГЛАВА 10

Дробовик угрожающе покачивался в дрожащих руках Уитмора. Старый лакей в застиранной пижаме выглядел не слишком презентабельно, зато его глаза горели ликованием.

– Попался! – рявкнул он. – Мертвеца захотел обчистить, да? Думаешь, тебе снова сойдет с рук, ворюга? А я не такой дурак!

– Вот именно, – согласилась Клеа. Покосившись на Джордана, она увидела, как тот спрятался за шкафом.

Вошедший Уитмор его не заметил. Старик еще не понял, что в дом проник не один грабитель.

– А ну, выходи оттуда! И встань так, чтобы я тебя видел! – приказал Уитмор.

Клеа медленно встала на ноги, надеясь, что стариковский палец на спусковом крючке не дрогнет. Когда она выпрямилась в полный рост, Уитмор изумленно распахнул глаза: водолазка обтянула совсем не мужскую грудь.

– Женщина… Ну и дела! – поразился он.

– Да, я женщина… и что такого? – обиженно спросила Клеа.

Услышав ее голос, старик прищурился и всмотрелся в замазанное грязью лицо.

– Голос у вас знакомый. Я вас знаю?

Она покачала головой.

– Ну конечно! Вы приезжали сюда вместе с бедным мастером Делэнси! Вы – одна из его подружек! – Старик крепче сжал дробовик. – А ну, идите сюда! Встаньте-ка подальше от кровати!

– Вы не застрелите меня?

– Будете хорошо себя вести – не застрелю. Мы дождемся полицейских. Они будут здесь с минуты на минуту.

Полицейские… Времени у нее немного. Надо как-то отобрать ружье у старого дурака!

Клеа заметила, что Джордан подает ей знаки. Просит отвлечь старика, чтобы тот не оборачивался в его сторону.

– Сюда, сюда, выходите из-за кровати! – командовал Уитмор. – И перебирайтесь на эту сторону, чтобы мне было удобнее целиться!

Клеа послушно проползла по матрасу и спрыгнула на пол. Потом шагнула вбок, и Уитмор невольно проследил за ней взглядом. Он очутился спиной к Джордану.

– Я не то, что вы подумали, – сказала Клеа.

– Не хотите сознаться, что вы – обычная воровка-домушница?

– Во мне нет ничего обычного!

Джордан подкрадывался к старику сзади. Клеа заставляла себя не смотреть на него. Нельзя давать Уитмору повод обернуться, догадаться, что его ждет…

А кстати, что ждет старого лакея? Неужели Джордан собирается оглушить его ударом по затылку? Так ведь и убить недолго…

Джордан поднял вверх обе руки. В них он сжимал какую-то тряпку. Вглядевшись, Клеа поняла, что Джордан взял трусы Гая Делэнси. Наверное, хочет нахлобучить их Уитмору на голову, словно шутовской колпак. Теперь нужно отвлечь старика, чтобы тот отвел от нее ружье, а то еще выстрелит с перепугу…

Она жалко всхлипнула и упала на колени.

– Пожалуйста, не посылайте меня за решетку! – взмолилась она. – Я боюсь тюрьмы!

– Раньше надо было думать, до того как вламываться в чужие дома, – проворчал Уитмор.

– Я была в отчаянии! Мне надо было кормить детей. Другого способа не… – Она горько зарыдала.

Уитмор смотрел на нее сверху вниз, пораженный этим взрывом чувств. Ствол дробовика больше не был нацелен ей в голову.

Джордан резко опустил руки, надев трусы на голову Уитмору.

Клеа, наклонившись, нырнула вбок одновременно с прогремевшим выстрелом. Мимо нее пролетели дробинки. Она снова выпрямилась и увидела, что дробовик выпал из рук старика, и Джордан держит его за запястья. Клеа проворно подобрала ружье и засунула его в платяной шкаф.

– Не делайте мне больно! – сдавленным голосом просил Уитмор из-под импровизированного капюшона.

Клеа едва не расхохоталась. Неужели Делэнси в самом деле щеголял в трусах с красными сердечками?

– Мы, наоборот, не хотим, чтобы с вами что-то случилось, – сказала Клеа, быстро связывая руки и ноги дворецкого шелковыми галстуками Делэнси и толкая его на кровать. – Лежите и ведите себя тихо.

– Обещаю!

– Тогда мы, может быть, сохраним вам жизнь.

Последовала пауза. Потом Уитмор испуганно просипел:

– Что значит – может быть?

– Скажите, где Делэнси хранил свою коллекцию оружия.

– Какого оружия?

– Старинного. Где у него мечи, ножи, кинжалы?

– Времени нет! – прошипел Джордан. – Пошли отсюда!

Клеа не обратила на его слова никакого внимания.

– Где они? – повторила она.

Лакей захныкал:

– Под кроватью! Там у него тайник!

Клеа и Джордан опустились на колени. Под каркасом палисандрового дерева они ничего не увидели, кроме ковра и нескольких пыльных мячей. Вдали послышался вой сирены.

– Пора уходить! – шепнул Джордан.

– Нет. Погоди! – Клеа заметила почти неразличимую трещину в каркасе на стыке между досками. Она нагнулась и потянула доску, и открылся потайной ящик.

Едва взглянув на тайник, Клеа невольно ахнула от изумления. На золоченых (а может, золотых?) ножнах поблескивали драгоценные камни. В застекленном футляре хранились испанские мечи из закаленной стали. Кинжалы лежали в самом дальнем углу – шесть штук, и все явно очень дорогие. Клеа сразу поняла, какой из них «Око Кашмира». Его выдавал звездчатый сапфир, вделанный в рукоятку.

– Он так гордился своей коллекцией, – хныкал Уитмор, – а вы хотите все украсть!

– Я беру только один. – Клеа схватила «Око Кашмира». – Все равно он ему не принадлежал!

Сирена завывала все громче. Все ближе!

– Пошли скорее! – торопил Джордан.

Клеа бросилась к бал кону.

– Ну, до скорого! – крикнула она, обернувшись через плечо. – Не поминайте нас лихом!

– Как же! – послышался сдавленный голос из-под трусов в сердечках.

Клеа с Джорданом спустились на землю по ветвям глицинии и бросились через парк к лесу.

Едва они скрылись за деревьями, из-за угла, завывая, на полной скорости вылетела полицейская машина. Скоро они найдут на втором этаже связанного Уитмора, и начнется погоня. Понимая, что времени у них совсем мало, Джордан и Клеа все глубже забирались в чащу. «Точно как в ту ночь, когда мы познакомились», – подумала Клеа на бегу. Наверное, общение с Джорданом Тэвистоком дурно на нее влияет. Не успеваешь оглянуться, как за тобой гонится полиция!Ветки хлестали ее по лицу, она напрягала все силы. Скорее, скорее! Время от времени она прислушивалась, нет ли погони. Вскоре со стороны дома послышались крики. Все, полицейские кинулись по следу!

Клеа чертыхнулась, споткнувшись о торчащий из земли корень.

– Ты справишься? – спросила она на бегу.

– Другого выхода нет! – Джордан оглянулся на дом, прищурился. – Придумал! – Он схватил ее за руку и потащил к рощице.

Они очутились на поляне. Впереди виднелся домик, в его окнах горел свет.

– Будем надеяться, они не захватили с собой собак, – сказал Джордан, припуская к домику.

– Что ты делаешь? – прошептала Клеа.

– Хочу совершить мелкую кражу. Вынужден с прискорбием отметить, что мелкие кражи входят у меня в привычку!

– Что ты собираешься украсть? Машину?

– Велосипеды!

* * *
Саймон Тротт стоял у стойки в пабе «Смеющийся человек» и держал обеими руками кружку «Гиннесса». Никто с ним не заговаривал, и он никому не мешал. Все так, как он любит. Хорошо, что местные жители нелюбопытны. Видимо, в деревушке привыкли ценить свободу личности. Оно и к лучшему, подумал Тротт. Сегодня он не потерпел бы даже мелких помех. Настроение у него было не лучшее, и он сам понимал, что опасен для окружающих.

Он отхлебнул еще пива и посмотрел на часы. Скоро полночь. Владелец паба, которому не терпелось закрыться, уже составлял стаканы и то и дело бросал нетерпеливые взгляды на посетителей. Тротт собирался уходить, когда дверь паба распахнулась и в зал вошел молодой полицейский. Он широким шагом подошел к стойке, где стоял Тротт, и заказал кружку эля. Шли секунды, никто не произносил ни слова. Утолив первую жажду, полицейский заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Ну и заварушка сегодня случилась!

– Что за заварушка? – осведомился владелец паба.

– Еще одна кража со взломом в «Андерхилле» – там жил Гай Делэнси.

Бармен покачал головой:

– В наши дни воры совсем обнаглели! Второй раз лезут в тот же дом!

– Обнаглели – это точно. – Полицейский покачал головой. – Куда только мы катимся? —

Он осушил кружку до дна. – Что ж, я, пожалуй, пойду, а то моя хозяйка начнет волноваться. – Он расплатился и вышел.

Тротт вышел за ним следом.

Полицейский ждал его на дороге. Они вместе дошли до последнего дома на улице.

– Сегодня в «Андерхилле» что-нибудь украли? – спросил Тротт.

– По словам лакея, взяли только одну вещь. Какое-то старинное оружие.

Внезапно оживившись, Тротт резко вскинул голову:

– Кинжал?

– Верно. Старинный, из коллекции. Больше ничего не тронули.

– А воры?

– Их было двое. Лакей видел только женщину.

– Как она выглядела?

– Да он ее толком не разглядел. Говорит, у нее все лицо было замазано какой-то черной грязью. И отпечатков они тоже не оставили.

– Где их видели в последний раз?

– Они сбежали в лес. Могли податься куда угодно… Боюсь, мы их упустили.

Значит, Клеа Райс не уехала из Бекингемшира, подумал Тротт. Может быть, сейчас она еще здесь, в этой самой деревне!

– Если еще что-нибудь узнаю, сразу же сообщу вам, – обещал полицейский.

Их беседа подошла к концу. Тротт достал из внутреннего кармана пиджака конверт, набитый пятифунтовыми банкнотами. Сумма небольшая, и все же для молодого полицейского вполне приличная прибавка к жалованью – ему ведь нужно кормить семью.

Как ни странно, тот взял конверт как-то нехотя.

– Вам ведь только информация требуется, так? Больше ничего не нужно?

– Только информация, больше ничего, – заверил своего агента Тротт.

– Понимаете, времена сейчас… трудные. И все-таки есть вещи, которых я не сделаю… не хочу делать.

– Понимаю.

Тротт действительно все понимал. Купить можно кого угодно, в том числе начальство этого молодого парня. Для него же путь вниз по наклонной плоскости только начинался…

Расставшись со своим осведомителем, Тротт вернулся в гостиницу и позвонил Виктору Ван Уэлдону.

– Несколько часов назад Райс и Тэвисток еще были здесь, – сообщил он. – Ограбили дом Делэнси.

– Они взяли кинжал?

– Да. Следовательно, оставаться здесь им больше незачем. Скорее всего, они направятся в Лондон.

Тротт подумал: возможно, сейчас Клеа Райс бредет по какой-нибудь проселочной дороге, пробираясь к столице. Он представил себе ее радость. Наверное, думает, что ее мучениям скоро настанет конец. Всякий раз, глядя на кинжал, который она называет «Оком Кашмира», она надеется на лучшее и думает, что победила…

Ее ждет жестокое разочарование!


Шум городского транспорта разбудил Клеа ото сна – такого крепкого, что ей казалось, будто она одурманена. Она перевернулась на спину и сквозь полусомкнутые веки увидела яркие солнечные лучи, пробивающиеся в номер сквозь занавески. Долго ли они спят? Судя по ее дурной голове, несколько дней.

Они зарегистрировались в этом третьеразрядном отеле в шесть утра. Войдя в номер, оба тут же скинули с себя одежду и рухнули на кровать. Больше Клеа ничего не помнила. Постепенно в голове оживали события прошлой ночи. Они бесконечно долго сидели на станции и ждали четырехчасового вулвертонского поезда… Она боялась, что где-то рядом рыщет неизвестный враг, что за ними следят. Всю дорогу до Лондона она боялась, что их ограбят, что они потеряют драгоценный трофей.

Она сунула руку под кровать и нащупала сверток. «Око Кашмира» еще здесь. Вздохнув с облегчением, она снова легла рядом с Джорданом. Тот крепко спал. Он лежал к ней лицом; на фоне простыни особенно отчетливо проступал его золотистый загар. Светлые волосы были по-мальчишески взъерошены. Даже во сне он выглядел аристократом до кончиков ногтей. Улыбнувшись, она погладила его по голове. «Мой милый джентльмен, – подумала она. – Как мне повезло, что я встретила тебя! Когда-нибудь ты женишься на порядочной молодой леди, твоя жизнь потечет по привычному руслу… Будешь ли ты вспоминать иногда Клеа Райс?»

Она села и посмотрелась в зеркало на комоде. Ей отчего-то стало грустно. Она встала и пошла в душ. Разглядывая свою новую прическу – волосы у нее стали темно-русыми, потому что у Монти другой краски не нашлось, – она почувствовала, как в глубине души нарастает возмущение. Пусть ее нельзя назвать порядочной женщиной, тем более настоящей леди, но и у нее, черт побери, есть свои достоинства! Она умна, учится на ходу и, что самое важное, способна о себе позаботиться. На что ей джентльмен? Он станет ей только обузой, будет постоянно таскать ее с собой на всякие приемы и суаре – последнее слово она часто слышала, но не знала, что оно значит. Она не вписывается в его жизнь. А он – в ее. Но здесь, в номере захудалого отеля с вытертым ковром и полотенцами, от которых пахнет плесенью, они живут вместе. Здесь у них общая жизнь… И она будет радоваться ей, пока все не закончилось.

Она вернулась в постель и легла рядом с Джорданом. Почувствовав прикосновение ее влажного тела, он пошевелился и пробормотал:

– Здесь такие будильники?

В ответ она сунула руку под одеяло и медленно двинулась от его груди вниз. Когда она спустилась к особенно горячей точке, он немедленно проснулся и сказал:

– Будильник свое дело сделал.

– Пора вставать, соня! – Смеясь, она откатилась от него.

Он поймал ее за руку и вернул на место.

– А как насчет этого?

– Чего?

– Этого.

Она бросила выразительный взгляд на заметную выпуклость под одеялом.

– Хочешь, я им займусь? – шепнула она.

– Поскольку в его пробуждении повинна прежде всего ты…

Она легла сверху и зажала его мужское достоинство бедрами. Он оказался в ее власти, и она не собиралась отпускать его, пока он не взмолится о пощаде. Но, когда их тела задвигались в унисон, когда он схватил ее обеими руками за ягодицы и ловко перевернул, оказавшись сверху, она сама оказалась в его власти, и просить о пощаде пришлось ей. Волны наслаждения накрывали их с головой; хотя пульс гулко бился в ушах, она услышала, как он вслух произнес ее имя. Один раз, два раза – едва не мурлыча от удовольствия.

«Да, – подумала она, – любовью он занимается со мной… Со мной, и только со мной».

На несколько сладких минут этого было достаточно.


Энтони Воксхолл оказался надменным франтоватым коротышкой со вздернутым носом; казалось, ко всем простым смертным он относится с нескрываемым презрением. Джордан несколько раз встречался с ним по вопросам, связанным с имуществом покойных родителей. Тогда они общались вполне дружелюбно, хотя определенного мнения об этом человеке у него так и не сложилось.

Зато сейчас Энтони Воксхолл стремительно падал в его глазах. Шел пятый час пополудни; они сидели в кабинете Воксхолла на Леденхолл-стрит, в здании «Ллойда». За полтора часа до встречи Джордану и Клеа удалось купить более или менее приличную одежду и перекусить. Они спешили, чтобы успеть в «Ллойд» до закрытия. Джордану казалось, что все их усилия были тщетными. Воксхолл отнесся к рассказу Клеа с очевидным недоверием.– Мисс Райс, поймите меня правильно, – сказал он. – Судоходная компания Ван Уэлдона – наш старинный клиент. До сих пор к ней не было никаких претензий. Наши отношения проверены временем – мы ведем их дела на протяжении трех поколений. Для нас обвинить мистера Ван Уэлдона в мошенничестве все равно что… – Он деликатно кашлянул.

– Возможно, вы невнимательно слушали мисс Райс, – подал голос Джордан. – Она была на месте преступления. Она – очевидец. «Макс Хавелаар» затонул не случайно. Это была диверсия.

– Если даже и так, кто доказал, что это дело рук Ван Уэлдона? Возможно, корабль потопил кто-то другой. Например, пираты.

– Разве иск на несколько миллионов долларов не затрагивает интересов вашей компании?

– Естественно, затрагивает.

– Неужели вы согласны выплатить компенсацию компании, которая сфальсифицировала страховой случай?

– Нет, но…

– Тогда почему вы не воспринимаете всерьез слова мисс Райс?

– Потому что… – Воксхолл глубоко вздохнул. – Сразу после вашего утреннего звонка я посоветовался с Колином Хаммерсмитом, который возглавляет наш отдел расследований. Несколько недель назад он уже слышал обо всем. Он рекомендовал мне… кхм… обратить внимание на источник информации.

Источник! Он имеет в виду, что Клеа Райс сидела в тюрьме.

Даже не глядя на Клеа, Джордан так остро почувствовал ее боль, как будто его самого ударили под дых. Но когда он все же покосился на нее, то невольно поразился ее выдержке. Она сидела спокойная и сосредоточенная, сложив руки на коленях.

После того как он состриг ее длинные рыжие волосы, ее лицо казалось ему еще более красивым: точеные скулы, обрамленные короткими русыми прядями, на лоб падает озорная челка, карие глаза широко раскрыты… Настоящая девчонка-сорванец! Он знал Клеа Райс блондинкой, потом рыжей и вот теперь она стала русой. Хотя она нравилась ему в любом обличье, теперь он нашел ее просто неотразимой. Наверное, все дело в том, что теперь он может без помех сосредоточиться на ее лице, не отвлекаясь на волосы. А может, русые волосы больше соответствуют ее характеру?

А может, ему все равно, какого цвета и какой длины у нее волосы, потому что он постепенно влюбляется в нее? Наверное, поэтому его так оскорбили слова Воксхолла. Подавшись вперед, он довольно грубо спросил:

– Вы сомневаетесь в искренности мисс Райс?

– Н-не совсем, – ответил Воксхолл. – То есть…

– Тогда в чем же дело?

Воксхолл бросил на него жалкий взгляд:

– Просто ее рассказ выглядит… как бы помягче выразиться… Ах, мистер Тэвисток! Говоря начистоту… Резня на море? Диверсия на собственном судне? Такая скандальная история попросту…

– Невероятна.

– Вот именно! А если учесть, что обвиняемый – Виктор Ван Уэлдон, рассказ кажется совсем надуманным.

– Но ведь я все видела собственными глазами! – возразила Клеа. – Я была там! Почему вы мне не верите?

– Мы уже проверили кое-какие факты. Точнее, проверкой занимался отдел мистера Хаммерсмита. Они поговорили с испанскими полицейскими. Те подтвердили, что гибель судна, скорее всего, стала результатом несчастного случая. В машинном отделении взорвался двигатель. До сих пор не найдено ни одного трупа. Как не обнаружено и доказательств убийства.

– Они ничего и не найдут, – сказала Клеа. – Подручные Ван Уэлдона не дураки.

– «Макс Хавелаар» затонул в глубоком месте… Поднять его совсем непросто. Так что нам не на чем основывать обвинение в диверсии.

Слушая отповедь Воксхолла, Клеа старалась держать себя в руках. Она отвечала ему с почти королевским хладнокровием. Джордан восхищенно следил за ней. Клеа почти не волновалась. Сейчас, сейчас все изменится! Она предъявит этому надменному коротышке улику!

Клеа достала из сумочки сверток, который последние шестнадцать часов так бдительно охраняла.

– Понимаю, вам трудно поверить мне на слово, – сказала она, кладя сверток на стол. – Действительно, кто я такая, чтобы мне верить? При шла с улицы и рассказываю какие-то фантастические бредни. Но, может быть, вот это заставит вас переменить мнение.

Воксхолл нахмурился:

– Что там у вас?

– Улика.

Клеа стала разворачивать сверток. Когда она откинула последний слой, Воксхолл невольно ахнул от изумления. На блеклом муслине лежали ножны, инкрустированные драгоценными камнями.

Клеа вынула кинжал из ножен и развернула его кончиком лезвия к Воксхоллу.

– Его называют «Оком Кашмира». Семнадцатый век. В рукоятку вделан звездчатый сапфир из Индии. Описание кинжала вы наверняка найдете в декларации… Он входил в коллекцию Виктора Ван Уэлдона и был застрахован у вас. Месяц назад его перевозили из Неаполя в Брюссель на судне, которое – какое совпадение! – также было застраховано у вас. На судне «Макс Хавелаар».

Воксхолл покосился на Джордана и снова посмотрел на Клеа.

– Но ведь он не…

– Следовательно, кинжал должен покоиться на дне морском. А он здесь. Потому что его никогда не перевозили на «Хавелааре». Он хранился где-то в безопасном месте, а потом его продали на черном рынке одному англичанину.

– Как он очутился у вас?

– Я его украла.

Воксхолл некоторое время молча смотрел на нее, как будто не знал, серьезно она говорит или шутит. Затем потянулся к аппарату внутренней связи.

– Мисс Берроуз! – негромко сказал он. – Будьте добры, позвоните, пожалуйста, мистеру Джейкобсу в отдел экспертизы. Попросите его спуститься ко мне. И пусть захватит с собой лупу и все, что нужно… для оценки драгоценных камней.

– Сейчас я ему позвоню.

– Кроме того, принесите мне папку с материалами по компании Ван Уэлдона. Особенно меня интересует описание старинного кинжала, известного под названием «Око Кашмира». – Воксхолл откинулся на спинку кресла и бросил на Клеа тревожный взгляд. – Дело оборачивается новой, неожиданной стороной! Если я правильно помню, мистер Ван Уэлдон предъявил иск на сумму примерно пятнадцать миллионов фунтов только за коллекцию произведений искусства. Ваша… улика, – он жестом показал на кинжал, – ставит его иск под сомнение.

Джордан посмотрел на Клеа и увидел у той на лице облегчение. Она закрыла глаза. Неужели все? Неужели кошмар закончился?

Он взял ее за руку. Рука была липкая и дрожала, словно от страха. Из всех страшных событий прошлой недели сегодняшний день, наверное, стал самым страшным. Ее испытание близится к концу! От напряжения она почти не могла улыбаться, но крепко сжала его пальцы. Джордан подумал: «Когда все закончится, мы непременно отпразднуем. Поселимся в шикарном отеле, потребуем, чтобы еду нам доставляли в номер… И будем день и ночь заниматься любовью, до тех пор, пока усталость не помешает нам двигаться. А потом поспим и начнем все сначала…»

Они продолжали многозначительно переглядываться, когда вошла секретарша Воксхолла с делом Ван Уэлдона, когда пришел мистер Джейкобс из отдела экспертизы, чтобы осмотреть кинжал. Мистер Джейкобс оказался почтенным пожилым джентльменом с роскошной серебристой гривой. Им показалось, что он целую вечность осматривал «Око». Наконец он поднял голову и спросил у Воксхолла:

– Можно взглянуть на заключение экспертов в страховом полисе?

Воксхолл передал Джейкобсу требуемый документ:

– Там есть и фото. Кажется, они идентичны.

– Да. – Мистер Джейкобс скосил глаза на фото и снова осмотрел кинжал. На сей раз он сосредоточил свое внимание на звездчатом рубине. – Прекрасная работа! – бормотал он, разглядывая сапфир в лупу. – Поразительное мастерство!

– Вам не кажется, что пора звонить в полицию? – спросил Джордан.

Воксхолл кивнул и потянулся к телефону.

– Даже Ван Уэлдону трудно будет оспорить «Око Кашмира»!

Мистер Джейкобс поднял голову и сказал:

– Но это – не «Око Кашмира».

В кабинете воцарилась полная тишина. Три пары глаз ошеломленно смотрели на пожилого эксперта.

– Что значит – не «Око Кашмира»? – спросил Воксхолл.

– Это копия. Синтетический корунд… Превосходный, кстати, возможно, изготовленный по методу Вернейля. Но, как видите, звездчатость гораздо более выражена, чем у природного камня. Копия также не лишена ценности; за нее можно выручить двести – триста фунтов. Но по сравнению с настоящим сапфиром… – Мистер Джейкобс смерил их хладнокровным взглядом из-за очков. – Так что перед нами не «Око Кашмира».С лица Клеа схлынула кровь. Она не сводила взгляда с кинжала.

– Н-не понимаю… не понимаю…

– А может, вы ошибаетесь? – спросил Джордан.

– Нет, – отрезал Джейкобс. – Уверяю вас, это копия.

– Требую независимой экспертизы!

– Пожалуйста. Могу порекомендовать вам нескольких специалистов по драгоценным камням…

– Нет, экспертов мы найдем сами, – сухо возразил Джордан.

Джейкобс ответил ему взглядом, исполненным оскорбленного достоинства, и протянул Джордану кинжал.

– Отдавайте кому хотите, – сухо бросил он, вставая.

– Мистер Джейкобс! – окликнул его Воксхолл. – У нас полис на «Око Кашмира». Может быть, нам следует оставить кинжал у себя, пока дело не прояснится окончательно?

– Не вижу причин, – буркнул Джейкобс. – Пусть берут кинжал себе. В конце концов, это всего лишь подделка!


Тэсс Герритсен