Рождество в Берген-Бельзене

 
I
 
По пустыне бредут Мельхиор, Бальтазар, Гаспар,
Пятый месяц бредут. Время лунным ручьём течёт.
Уморились волхвы, стал им в тягость нехитрый скарб.
Возроптал Бальтазар —обессиленный звездочёт:
 
«Мы—служители звёзд, избирать сами путь вольны.
Кто осудит меня, если в город родной вернусь?!
Что могу принести, кроме скудных даров земных:
Одряхлевшую плоть?! Пустоту онемевших чувств?!»
 
Возгласил Мельхиор по-отечески: -«Погоди!
Бойся мрака внутри, бойся бездны в себе самом,
Если горе томит, факел духа зажги в груди.
Знай, труднее вдвойне будет тем, кто придёт потом.
 
Повзрослеет Земля и десятки пройдут веков,
Словно дом на песке, разом рухнет непрочный мир,
Ненасытное зло забурлит огневой рекой,
Разлучая с мужьями жён, матерей с детьми».
 
Развернула заря полотно из лоскутных лент,
От прохлады ночной мудрецов пробирала дрожь.
Чтобы жизненный путь стал дорогою в Вифлеем,
Нужно помнить о том, для чего и куда идёшь.
 
II
 
И Берген-Бельзен не минует Рождество,
Бредут с работ, согнувшись, женщины и дети.
Стреляет в призраков ослабленных конвой,
Но не отнять у пленных право на бессмертье.
 
Надежда греет сердце пламенем свечи:
-«Марго, весною, знай, нас выведут отсюда,
Учиться в школе сможем!» -«Анна, помолчи!
Я стала взрослой и давно не верю в чудо!»
 
Под Рождество воскресла жизнь в глазах ребят,
В палатке грязной было тесно, как в могиле.
Глотали с жадностью кофейный концентрат,
На сотни душ одну морковку разделили.
 
Осталось узникам полшага до конца:
Тела избиты, дух надломлен, разум выжжен,
Но пели пламенно ожившие сердца,
О том, что небо этой ночью стало ближе.
 
А в небе плавали осколки звёздных льдин.
Рассвет приходит палачом и конвоиром,
Ему не крикнешь что есть мочи: «Пощади!»
В нём обрывается строка, смолкает лира.
 
III
 
Анне вспомнились свечи, отцовские руки, Ханука,
Как звучали псалмы, умилительно, горячо,
Как, дразнясь и толкаясь — что взять с двух девчонок маленьких,
Умоляли отца: «Дай чуть-чуть покрутить волчок!»
 
Этой ночью Всевышний вновь вертит волчок истории.
Зло теряет на миг устрашающий свой оскал.
Засыпая, сестрёнки бесстрашно, до хрипа спорили:
Может, завтра с утра в Берген-Бельзен придут войска.
 
Но с утра — снова аппель, падения, крики, выстрелы,
В опустевшей душе - только искорка Рождества.
Зашептались сестрички: «А что если мы не выстоим?!»
Дни за днями ползли, но надежда была жива.
 
IV
 
Знобко, тревожно... гудит голова,
Веки поднять нельзя:
«Может быть, может, я вовсе мертва?!
Как бы открыть глаза»…
 
Анна горела в тифозном бреду,
Шёпот неясный тих:
«Три звездочета к пещере идут.
Я помогу дойти.
 
Вслед за Гаспаром бредёт Мельхиор,
Слышу беседу их.
Яростный грохот прервал разговор -
Где-то идут бои.
 
Значит, свобода! Мы встретим войска!
Слышишь, Марго, проснись!»
Анну уносит болезни река
Глубже и глубже вниз.
 
В грозный, холодный, бездонный разлом,
В мерзкий, всесильный мрак…
В сказках добро торжествует над злом
В сказках… а в жизни — как?!
 
V
 
…А весна неизбежна как мир, как мечта, как милость.
Снег ручьями рыдает по милой сестре-зиме.
Вдалеке грохотало, дрожало, ползло, искрилось...
Неужели... Об этом никто и мечтать не смел.
 
Смысл давно потеряли слова, имена и даты,
Важно только одно: выжить, выжить ценой любой.
...В середине весны в Берген-Бельзен вошли солдаты,
В онемевших глазах отражался прошедший бой.
 
Их встречали скелеты ни мёртвые, ни живые,
Как воскреснуть из мёртвых, когда остаёшься жив?
Рассмеялась девчушка пронзительно, как впервые:
«Дочь умеет смеяться»,—подумала Суламифь.
 
Жизнь в застенках-не жизнь, но свобода, увы, даётся
Как вопрос, на который не всякий найдёт ответ.
В каждой кружке воды беззаботно плескалось солнце-
Может, в мире и правда ещё существует свет?
 
И,слегка захмелев от имён, голосов, событий,
Будто смерть потеряла над нею любую власть,
Анна* пишет в дневник: «Дорогая, родная Китти!
Мы свободны. Мы живы. Весна наступает в нас».
 
VI
Анджей и Янина играют в снежки,
Рождественский ужин готовит Ирена**.
Как россыпь снежинок, ребячьи смешки
Ложатся на сердце теплом сокровенным.
 
Поставили ёлку и свечи зажгли,
А после — литанию пели чуть слышно,
О счастье, о мире, о людях Земли,
Пленённых, скорбящих, себя позабывших.
 
Ирена погладила стопку бумаг,
В ней — сотни приветов живых, благодарных.
«Учусь на хирурга. Богдан (Исаак)».
«Играю в театре. Амелия (Сарра).
 
Без вас я давно не была бы жива.
В честь вас назвала я дочурку, не скрою».
Делиться бессмертием — смысл Рождества,
Бессмысленность зла побеждая любовью.
 
*Анна Франк
**Ирена Сендлер- женщина польского происхождения, спасла несколько тысяч евреев в годы Второй мировой войны.