Григорий Блох 1867-1927

.





Григорий БЛОХ (1867-1927) – русский адвокат, поэт, переводчик, музыкальный критик, предприниматель, действительный статский советник.

- Придя домой я света не зажег
- Когда домой из долгого похода
- Как счастлив Менелай – при нем Елена
- Люблю… Мы любим все – духи, перчатки
- В любви всегда все ново, все старо
- Собрав обеда барского объедки
- Заходит солнце… Все оживлены
- Садись в оркестр и инструмент готовь
- Как нации культурный образец
- Наш мир – тюрьма! Мы жалки и убоги
- Осилив мыслью творческий хаос
- Кто мы?  Рабы с запутанными снами
- Двух муравьев ребенок наловил
- Отжившей жизни жалкая примета
- Ты веришь в то, что век настанет лучший
- Из тьмы, где нет ни меры, ни предела
- Визитов светских, модных чаепитий
- Поэт, гордишься ты небесным даром
- Свершен людьми обычный ряд молений



***

Придя домой я света не зажег…
По временам вдыхала ночь немая.
И сад,  ветвями темными кивая,
Манил в прохладный мрак своих дорог.

И тихий зов ночной на сердце лег.
Волнующей мечтой иного края
В душе вилась порывов нить живая,
Но я в словах их выразить не мог.

Я слышал все, что день укрыл от слуха,
Стучало сердце радостно и глухо,
Навстречу недоступному спеша,

И ночь завесу приподнять хотела
Над дальним царством, где воспрянет смело
Все то, что смутно чувствует душа!..


МУДРЫЙ ОДИССЕЙ 

Когда домой из долгого похода
Вернулся хитроумный Одиссей,
Он скромно дал отчет жене своей
О похожденьях всяческого рода.

Сказал, что ей к лицу чудесно мода,
Что верил он и верит только ей,
И выгнал надоевших ей друзей
К восторгу мирно спавшего народа.

Политик мудрый, тонкий сердцевед,
Добыл он снова кровь, жену, обед, –
И с умиленьем до сих пор Европа

Прийти в себя не может, что могла,
Душой и телом девственно цела,
Хранить так долго верность Пенелопа.


СПАРТАНСКАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ

Как счастлив Менелай – при нем Елена!
Всю Грецию он поднял на войну,
Чтоб возвратить сбежавшую жену…
О Спарта, преклони пред ней колена!

Она права! Ужель ее измена
Могла смутить спокойную страну?
Пускай приемлют боги всю вину, –
Им скучно, и нужна им перемена…

Права царица! И теперь она,
Достоинства и кротости полна,
Спартанкам служит образцом примерным,

И твердо знает всякая чета,
Что будет жизнь ее светла, проста,
Когда сумеет муж остаться верным…



ЛЮБЛЮ

Люблю… Мы любим все – духи, перчатки,
Духи, красивых женщин, лошадей,
Обеды, блеск возвышенных идей
И паяцов пошлейшие повадки!

Люблю… и смысла жалкие остатки
В несчастном слове гибнут средь затей
Жестоких, лживых и пустых людей,
Топить привыкших в зле добра зачатки!

Люблю – холодный, опытный актер
Сказал так нежно, руки так простер,
Как будто весь пропитан он любовью.

А ты… Тебе в актеры не попасть,
Хотя б в душе твоей дрожала страсть,
Хотя бы сердце обливалось кровью!..


ВОЛШЕБНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

В любви всегда все ново, все старо,
И под конец знакомая картина:
Легко, искусно пляшет Коломбина
Меж Арлекином и своим Пьеро!

Что ж убиваться? иль язвить остро?
С тех пор как мир стоит, одна пружина
Толкает в сеть Пьеро и Арлекина…
Подует ветер, – верность, как перо…

Не будем к Коломбине слишком строги!
Как будто не сбивались мы с дороги!
В душе людской копаться глубоко

И ждать чудес терпенья – безрассудно…
За человека жизнь отдать легко,
Но с ним прожить всю жизнь – ужасно трудно!..


СЧАСТЬЕ

Собрав обеда барского объедки,
Напялив шубу с барского плеча,
Иной готов поверить сгоряча,
Что случаи такой удачи редки!

Судьба, подол брезгливо засуча,
Швыряет часто стертые монетки,
И, лишь остыв, мы видим напоследки,
Что светит нам не солнце, а свеча…

Объедки мысли, чувства, настроенья,
Поношенных восторгов умиленья,  –
Не всё ль равно? Ты мог или хотел

Добиться счастья лишь такого сорта, –
Благодари скорей за свой удел
Иль ангела-хранителя, иль черта!..


ЗАКАТ

Заходит солнце… Все оживлены…
Мужской задор и женское кокетство…
На грозной жизни жуткое соседство,
Волнуем сам, гляжу со стороны…

Не для себя на свет мы рождены:
Приявши жизнь, ее другим в наследство
Отдать спешить, – и мы не цель, а средство!
Природе лишь как пешки мы нужны!

Гореть, дрожать, искать любви, добра,
И думать, что все это лишь игра,
Замена взрослым  детских глупых басен!

Гляжу я на соседку, на зарю,
И с деланной улыбкой говорю:
«Закат давно уж не был так прекрасен!»...


СИМФОНИЯ ЖИЗНИ

Садись в оркестр и инструмент готовь,
Играй, как все!.. В глазах двоятся ноты?
Ты утомлен? Работать нет охоты?
Пиликай иль дуди, наморщив лоб.

Собьешься – начинай скорее вновь
И находи в труде своем красоты,
Но помни: господа твоей работы –
Свирепый Голод, грозная Любовь!

Ищи в нужде железной вдохновенья,
Проси, когда устанешь, утешенья
У равнодушных ко всему небес,

Преуспевай в искусстве жизни хитром, –
А капельмейстер – Смерть – на вышку влез
И машет палкой пред пустым пюпитром!..


ЛОЖЬ

Как нации культурный образец,
Эллада поняла проникновенно,
Что глупый варвар тот, кто дерзновенно
Носить решился Истины венец:

Народ и царь, философ и певец,
Олимп, Аид, все лгали вдохновенно,
И пала Персия, где неизменно
Правдивым сына быть учил отец.

Как эллины, склонились мы пред Ложью
Мы ею живы и к ее подножью
Несем дары и сердца, и ума,

И человек, своим лганьем согретый,
Не хочет знать, что весь наш мир воспетый –
Огромная и душная тюрьма.

**

Наш мир – тюрьма! Мы жалки и убоги,
Но не хотим, чтоб вечно тлел наш прах.
И верим, что ему на небесах
Прием достойный уготовить боги.

Мы с жаром плачем о себе в церквах,
Бежим с мольбой в мечети, в синагоги,
И всем, средь тяжкой жизненной дороги,
Сжимает сердце безотчетный страх.

Наш мир – тюрьма! Что ж будет после с нами?
Ужели телом мы исчезнем сами,
Ужель удел всего, что дышит, схож?

Приди на помощь нашей робкой вере,
Открой нам хоть за гробом счастья двери,
Спасительница душ, святая Ложь!


СКУЧАЮЩИЕ БОГИ

Осилив мыслью творческий хаос,
Весь мир связав гармонии законом,
Скучают боги! Пред небесным троном
Грозой встает мучительный вопрос:

Что делать?.. Вот один, с венком из роз,
Стихи поет земным прекрасным женам,
Другой стравил людей и внемлет стонам,
А тот пастушке в помощь ловит коз.

Закончено и стройно их творенье –
И не найти никак им примененья
Порывам вечной юности своей:

Все в мире, ими в первый раз согретом,
Без них цветет роскошным, пышным цветом, –
И боги жить не могут без людей.


UTILE DULCI

Кто мы?  Рабы с запутанными снами,
Прислужники презрительной судьбы –
Иль высший род, созревший для борьбы
С бездушными, жестокими богами?

И верно можем ли решить мы сами,
Проснемся ль в судный день под звук трубы?
Что ждет нас? Только тленье и гробы, –
Иль вечный дух в нас вложен небесами?

В молитвах скромно проводить года?..
Служить и день и ночь, земному бесу?..
Какие крайности! Для нас всегда

Припасена спасительная мера:
Прослушать с набожным смиреньем мессу
И, Богу долг отдать, читать Вольтера!


ЧЕЛОВЕК

Двух муравьев ребенок наловил,
Ручонками стравил их преискусно…
Они грызутся… Как смешно! Как вкусно!
Как смертный бой его сердечку мил!

Сияет мать – ей за него не грустно:
Ни телом, ни душою он не хил,
И Бог ему послал довольно сил,
Чтоб человеком жить – хитро и гнусно.

Ребенком он уже растит в себе
Любовь к ненужной никому борьбе,
Чужой бедой волнует сладко чувство,

И, подлостью над миром господин,
Средь всех живых возлюбит он один
Искусство чистой злобы для искусства.


E PUR SI MUOVE

Отжившей жизни жалкая примета,
Развалины старинного дворца
Глядят без глаз, как череп мертвеца,
В мерцающей игре теней и света.

Любовью, гневом жили в них сердца,
Безвестно все они истлели где-то,
Бесследно разлетелись, как комета
В пространстве без начала, без конца.

Свершая слепо круг судьбы железный,
Несется все в загадочные бездны,
Где не один дышащий мир погас…

Весна смеется, воздух полон неги,
И старой жизни новые побеги
Пируют буйно свой недолгий час.




ИГРА

Ты веришь в то, что век настанет лучший
И человек, забыв, что он лишь зверь,
Найдет в душе таинственную дверь
В заветный рай божественных созвучий,

Где все – любовь, где горьких нет потерь,
Где пламень братства, ровный и могучий,
Даст смысл иной судьбе людей кипучей…
Ты счастлив – и как можно дольше верь!

Но если ты потом утратишь веру,
То, как игрок холодный помня меру,
Гляди спокойно на чужой азарт

И наблюдай бесстрастно, острым взглядом,
Как жизнь играет с нами сплошь и рядом
Колодой грязных и крапленых карт!


СФИНКС

Из тьмы, где нет ни меры, ни предела,
В сознании разумном бытия
Зачем явилась в мир душа моя?
О прошлом память в ней не уцелела…

Дыханье вечных сил в себе тая,
Она к бессмертию стремится смело
И улетит, когда погибнет тело, –
Куда? Зачем?.. Увы! не знаю я…

Так темной ночью, средь лесной дороги,
Зажженный факел льет свой свет убогий,
То вспыхнув с треском, то бледнея вдруг…

Лесная тишина полна видений…
Он догорел… Стеной сомкнулись тени,
И снова ночь беззвездная вокруг.


МИРАЖ

Визитов светских, модных чаепитий
Не терпит больше чуткая душа
И сладостно мечтает, чуть дыша,
Как хорошо на островах Таити…

Мазком волшебного карандаша
Раскрасил даль коварный ряд наитий
И тонкие, таинственные нити
Влекут вперед, неслышно, не спеша…

О чуткая душа! К каким картинам,
К каким прекрасным берегам уйти нам
И в красоте прожить, людей любя?

И шепчет голос совести правдивой:
Чтоб край найти чудесный и счастливый,
Бежать должны мы от самих себя!..


ПОЭЗИЯ

Поэт, гордишься ты небесным даром
Пленять и трогать музыкою слов,
Игрой блестящих прихотливых снов,
Своей тоской, своим сердечным жаром.

Ты веришь, что в полете звучных строф
Твой дух на пепелище мира старом
Зажжет сердца слепительным пожаром
Твоих восторгов или катастроф, –

Но безразличны всем твои мученья,
Твои паденья, взлеты, увлеченья,
Глубоких чувств играющий прибой,

Светло ль в твоей душе иль безотрадно,
В тебе себя лишь каждый ищет жадно
И плачет, и смеется над собой!..


MARGINALIA BIBLICA (фрагмент)

Свершен людьми обычный ряд молений…
Забыт потоп. Лишь радуга порой
Потешит взоры красочной игрой…
Господь вдыхает пряный дым курений,

И мыслит Он: «Что первый, что второй –
Не помнит род людской Моих велений!
Повитый злом и скверной вожделений,
Грехом окутан, точно дуб корой,

Он раб своих восторгов и страданий,
И презрит он Божественный наказ
За ласку, за улыбку женских глаз,

Не ждя Моих наград иль наказаний!»
Вздыхает Он и вниз глядит… А там
Над пьяным Ноем всласть хохочет Хам.







.