На грани

- Подойди и сядь мне на колени, - тихо сказал Грей. В предлагающем, манящем жесте его пальцы чуть шевельнулись. Он сидел в полумраке, смирно, будто совсем не дыша, зато моё дыхание готово было вырваться наружу диким потоком, одышкой беглеца, бегущего навстречу, а не от. По освещённому участку на полу я робко подошёл к нему, всё ещё боясь чего-то, всё ещё смущаясь. Грей протянул руку, сидя на углу постели, мне показалось, что он сейчас прервёт мои мучительно медленные, оставшиеся шаги и сократит расстояние между нами, просто потянув на себя, но он этого не сделал. Деликатно держа меня за пальцы, он взял и вторую руку и развёл их так, что полы халата плавно разошлись в стороны следом за руками, открыв ему, очевидно, великолепный обзор, потому что Грей восхищённо прошептал: «Ты такой красивый...».

«Я? Он, что, не замечает, как сам прекрасен?» Словно отвечая на мой вопрос, Грей самодовольно ухмыльнулся и обхватил мои ноги вверху, скользнув руками ближе к попе. На этом моменте глаза его прикрылись, а дыхание стало очень глубоким, тяжёлым. Я стал терять равновесие, но он мягко усадил меня себе на колени. Мы долго целовались прежде чем руки Грея подобрались к плечам, чтобы сбросить распахнувшийся халат на пол. Мягкий шорох и лёгкая прохлада комнаты, горячее тело Грея передо мной. Большими пальцами рук он скользнул по соскам, заставив их в ту же секунду затвердеть.

Грей ухмыльнулся, заглядывая мне в глаза, бесстыдно спуская руку ниже.
Удивительно: сколько бы ни прошло времени, каждый момент близости преисполнен таким количеством энергии, чувств, что ощущается словно впервые. Каждый раз я смотрю в глаза Грея, будто в первый раз. Их огонь обжигает меня, заставляет бояться и поддаваться, доверять и хотеть так сильно, что неизведанная природа этого огня теряет всякий смысл.

Грей осторожно ввёл два пальца и стал совершать ими движения, будто подманивая к себе. Я ахнул и прижался к нему поближе. Руки ухватились за футболку, но он остановил меня, намекая, что на раздевание отвлекаться не собирается. Я целовал Грея неистово, пальцами сминая ткань его одежды до натяжения, до треска.

Этот треск создаёт сладостную иллюзию краха стен и ограждений, воздвигнутых против всего мира, треск кокона. Этот треск – как моё перекалившееся желание докопаться до правды. Ах, если бы я только мог знать, что скрывается за плотным, непробиваемым шатром его существования... Ведь может статься так, что находиться рядом с этим человеком мне опасно. Вдруг, узнай я о нём побольше, мне станет противно даже вспоминать о том, сколько удовольствия он доставил? Вдруг эти прекрасные ощущения настоящего станут позорным прошлым?
Грей плавно опустился на постель и, коснувшись одеяла спиной, прервал поцелуй и стал притягивать меня выше вдоль своего тела, на себя.
Действительно ли опасно?
Его томный взгляд был прикован к моему - рассеянному, удивлённому.

- Что ты делаешь? – спросил я, чувствуя себя идиотом. Разве не очевидно, Валерка, что он собирается делать?

Грей чуть поджал губы и разочаровано выдохнул, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Я потянулся к его футболке снова, чуть отодвинувшись, игнорируя горячие цепкие пальцы, удерживающие меня на месте – в районе его грудной клетки. Он всё ещё одет. Да как он смеет? Потянув за край, я обнажил его живот, и тут же захотелось прильнуть, уделить ему внимание. Но если этот мужчина решил, вряд ли что-то способно его отвлечь, даже если это собственное удовольствие. Похоже, мне он хочет доставить удовольствие гораздо больше, чем себе. Заведя руки вверх, над головой, он, лёжа спешно освобождался от футболки, невнятно бурча, как упрямый ребёнок.

- Ты отвлекаешь меня!

Я лишь улыбнулся этой вопиющей нетерпеливости. Едва деталь одежды была отброшена на край постели, Грей снова обхватил меня за бёдра, в мгновение ока придвинул к своему лицу и впился губами, словно мечтал об этом всю свою жизнь. Я лишь успел сделать резкий, глубокий вдох, словно перед погружением в бездну, а дальше всё поплыло как в тумане. Хотелось извиваться, но я боялся придушить его. И всякий раз, когда этот вполне сознательный страх обуревал меня, Грей, будто чтобы разуверить, прижимал моё тело ближе к своему рту, жадно хватая меня, как воздух. Он там вообще дышит?
Он вообще реален?
Язык. Губы. Широкие плечи. Колени упираются в постель, я готов в тиски захватить его голову, но он всё предусмотрел и сдерживает меня, разводя мои ноги шире. Я сижу на его лице.

- Грей, - беспомощно проговорил я, и глаза, преисполненные чернильной страсти, приковали к себе мои. Какие же они глубокие, его глаза. Я не мог представить себе бездну глубже и опаснее – она манит, как оазис, затягивает, как зыбучие пески, и я кутаюсь, купаюсь в чернильной патоке желания, рождённого в нас обоих, рождённого из насилия и неведения, тайн и секретов. Может быть, именно неведение и заставляет меня хотеть его так сильно. Что, если я потеряю интерес, едва занавес приоткроется? Что, если его секреты не так пленительно прекрасны, как иллюзия возможности их раскрыть?

Чуть отклонившись, я слабой, непослушной рукой потянулся к его джинсам, туда, где горячее всего, где пылает. Ему тесно до боли! Неуклюже повозившись с ширинкой - он был освобождён - я снова заглянул в чёрные глаза, обхватив рукой и скользнув по всей длине его красивого члена. Грей медленно отстранил меня, его губы и глаза блестели.

- Не можешь держать руки при себе? – нахально спросил он, мастерски сохраняя лицо совершенно серьёзным. Как ему это удаётся? Ведь непонятно, всерьёз он или нарочно провоцирует. Я почувствовал стыд.
А с хрена бы мне его чувствовать?

- Что-то не заметно, чтобы тебе не нравилось. – Я вызывающе скользнул телом по его подбородку, вынуждая продолжить, и Грей медленно провёл языком по моей пульсирующей коже, не прерывая зрительного контакта. Я наиграно победоносно взирал на него. Ну что, Грей, нечего ответить, да? Растерялся? Последнее слово останется за мной. Он резко прервал своё сладостное занятие и пугающе тихо велел:

- Немедленно перевернись на живот.

Что?
Я нерешительно оставил его плечи и встал было коленями на постель совсем рядом с ним, озираясь и ожидая инструкций, не понимая, чего он от меня хочет.
Это потому, что ты до одурения неопытен и наивен, Валера.
Он закатил глаза, и лёгкая ухмылка на секунду появилась в уголках рта. Затем Грей схватил меня за ноги и расположил над собой так же, только теперь я был к нему, эм... попой. Длинные руки обвились вокруг моей талии и заключили в стальной захват.
Неплохой, вообще-то, захват.

Я застонал неожиданно громко, едва он продолжил свои ласки, крепко сжал его член рукой и стал медленно водить вниз-вверх, любуясь им. Грей стал осторожно двигать бёдрами мне навстречу, и я обхватил его губами, наслаждаясь нежной текстурой чувствительной кожи. С силой втягивая его в себя, я почувствовал, что он остановился, вероятно, запрокинув голову и стиснув зубы. Втягивая воздух через зубы, он издал шипящий звук, от которого голова моя закружилась. С каких это пор меня возбуждает возбуждённость моего партнёра? Пока он инстинктивно двигал бёдрами, с каждым разом погружаясь глубже в мой рот, я обеими руками стащил пониже его джинсы, крепко сжал бёдра. Он в ответ крепко сжал мои. Я медленно провёл языком по его коже. Он медленно провёл языком по моей. Я стал пощипывать его губами, он стал пощипывать губами меня. Наконец, Грей надавил мне на спину, вынуждая опуститься ниже и вобрать его в себя глубже, и, как только я это сделал, послышался низкий отчаянный стон, полный безудержного желания расслабиться, освободиться из этой сладострастной муки. Он снова на мгновение прервался.

- Ты отвлекаешься, - сказал я с укором, обернувшись. Тяжело опущенные от страсти веки чуть приподнялись в удивлении на моё нахальство. Шлепок был таким громким и смачным, что я вскрикнул больше от неожиданного звука, чем от жжения, которое за ним последовало.

- Будешь дальше умничать, Валерка, выхватишь не один раз, - мрачно предупредил Грей и стал массировать мои бёдра, попу и...

- Ах!

Его губы вновь нашли мою истерзанную возбуждением плоть, напряжённую, пульсирующую кипящей кровью в венах. Язык проник внутрь, в то время как Грей продолжал двигать бёдрами навстречу, где я встречал его ртом, крепко обхватив рукой у основания. Его ноги уже начинали дрожать, и он стал прерываться всё чаще, сменяя язык пальцами, чтобы ухватить больше воздуха, тяжело дыша. Два его пальца исследовали меня изнутри, и это было уже слишком, слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Реальность поплыла перед глазами (она вообще когда-нибудь была внятной?), я зажмурился, быстрее двигая рукой, и он догнал меня с громким стоном. Я уже не прикасался к нему ртом, боясь причинить боль, лишь стиснув зубы стонал, продолжая гладить. Струя тёплой жидкости ударила мне в шею, и губами я тут же снова обхватил его член, чтобы не упустить больше ни капли...

Тебе не надо слышать слов... Зачем?
Ты сможешь всё понять итак,
Связала нас с тобой... Любовь?
Не верю я, что это просто так.

Я до сих пор не в силах осознать,
Как смог неслышно в жизнь мою войти,
Сиянием улыбки озарив,
Сметая все заслоны по пути.

Я пью тебя, как сладостный нектар,
Ты мне даруешь бурю и покой,
Я без тебя лишь призрачный туман,
И лишь с тобой, я знаю, что живой...

И за тебя готов я умереть,
До дна, за нас, я делаю глоток
Сейчас и здесь! Не надо мне небес!
И пусть греха несёт меня поток...

В моих руках, ты таешь словно воск,
Но я не в силах даже если б мог
Тебе поведать о своей любви,
Что для тебя, давно на всё готов.

Ты знаешь без тебя я просто ноль,
И для себя, я всё уже решил...
Пусть закусив губу, в ответ лишь стон,
Но для тебя он значит, целый мир...